«Наша миссия заключается не только в наказании»
Напомним, под занавес уходящего года республиканская Федерация тяжелой атлетики выступила с заявлением, что 13 декабря была проинформирована о решениях Казахстанского национального антидопингового центра в отношении атлетов и тренеров, допустивших нарушения антидопинговых правил на внутриреспубликанском уровне.
На сей раз в черный список попали тяжелоатлеты Аружан Колбай, Гулдана Жунис, Алишер Сейтказы, Ерасыл Кенесбаев и Асылжан Бектай. Кроме того, Казахстанский национальный антидопинговый центр (KazNADC) дисквалифицировал специалистов, осуществлявших подготовку указанных спортсменов, – тренеров по тяжелой атлетике республиканского колледжа спорта Айбола Колбаева и специализированной школы высшего спортивного мастерства города Алматы Талгата Абена. Напомним, ранее были уличены в допинге тяжелоатлеты Максим Ню и Тимур Хасаров. Решением KazNADC вышеуказанные спортсмены и тренеры дисквалифицированы на срок от двух до четырех лет.
Как сообщила на своем официальном сайте казахстанская федерация тяжелой атлетики, отдельные слушания KazNADC пройдут по Анне Нурмухамбетовой из Акмолинской области, чьи результаты допинг-теста по итогам проб, взятых на V летней Спартакиаде, оказались положительными. На период расследования Нурмухамбетова отстранена от всех спортивных соревнований и учебно-тренировочных сборов.
Об этом и других случаях применения допинга казахстанскими спортсменами, работе KazNADC и о вступившем в силу законе «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам физической культуры и спорта» мы поговорили с директором Казахстанского национального антидопингового центра Майрой Бакашевой.
– Казахстанские тяжелоатлеты дисквалифицированы по итогам расследования, которое было инициировано еще в апреле-мае этого года. Их пробы по итогам выступлений на мартовском чемпионате Казахстана среди атлетов U20 дали положительный результат – показали присутствие анаболических стероидов. Результаты мы получили почти одновременно и объединили это в одно досье, рассмотрев его как один общий случай. Также выяснилось, что в деле замешаны тренеры, скажем так, они активно участвовали. Тренеры сразу признали свою вину, не стали дожидаться, пока мы докажем их участие.
На все наши вопросы мы получили своевременные и исчерпывающие ответы, кроме того, мы инициировали дополнительное тестирование тех атлетов, с которыми работали эти тренеры. К счастью, остальные оказались «чистыми».
Это обычная рутинная работа, и не надо относиться к последнему случаю как к какой–то сенсации. В этом году в тяжелой атлетике у нас были и другие положительные пробы. Этот случай привлек внимание тем, что были замешаны тренеры, которые признали свою вину.
Новый закон о борьбе с допингом продиктован временем и актуален. Уже в «Законе о спорте» 2014 года появилась статья о противодействии использованию допинга в спорте. Но в той редакции, скажем так, не была четко прописана ответственность за применение допинга. В 2017 году взялись за разработку нового закона, который предусматривал бы ужесточение наказания за применение допинга. Были мнения, что за нарушение антидопинговых правил будут привлекать вплоть до уголовной ответственности, но в конечном варианте решили остановиться пока на административной. Благодаря новому закону спортсмены или тренеры десять раз подумают, прежде чем нарушать правила.
– В 2009 году Казахстан ратифицировал Международную конвенцию ЮНЕСКО о борьбе с допингом в спорте. Как государство-участник Казахстан выполняет все пункты и обязательства этой конвенции, – продолжает Майра Кабылкановна. – Был создан Казахстанский национальный антидопинговый центр, раньше мы имели еще и собственную антидопинговую лабораторию, но у нее отозвали аккредитацию, и сейчас лаборатория близка к получению новой лицензии. Это очень длительный процесс. Не каждая страна может позволить себе содержать собственную антидопинговую лабораторию. Это бюджет, современное дорогостоящее оборудование, высокоспециализированные кадры и много других условий. Собственная антидопинговая лаборатория – это не обязательный пункт, но каждая страна-участница конвенции обязана иметь национальную антидопинговую организацию – NADO (National Anti-Doping Organizations).
Мы добросовестно выполняем взятые на себя обязательства, проводим работу, и у нас нет проблем с соответствием требованиям антидопингового кодекса. Вы знаете ситуацию с российской национальной антидопинговой организацией (РУСАДА), которую лишили статуса соответствия.
– Борьба с допингом вышла на новый уровень. В некоторых странах проводят крупные антидопинговые операции, вспомним «Пуэрто» в Испании, «Кровопускание» в Австрии и Германии или знаменитое расследование Интерпола «Авгий». А как выглядит стандартная процедура расследования вашим центром?
– Во-первых, в своей работе мы неукоснительно следуем Всемирному антидопинговому кодексу. Вот у меня в руках кодекс 2015 года, согласно ему мы должны хранить анализы проб 10 лет, раньше было 8 лет. Кроме того, с 2015 года обычная санкция – четыре года дисквалификации вместо двух. Другими словами, уже с 2015 года предусматривается ужесточение ответственности за применение, назначение и распространение запрещенных препаратов. Что такое расследование? Это сбор, анализ и обработка информации. Эти моменты четко прописаны в кодексе, и все процедуры обязательны для исполнения. Мы изучаем календарь спортивных мероприятий, составляем планы. Если 2020-й – это олимпийский год, то, разумеется, в приоритете летние виды спорта. Также мы учитываем статистику использования допинга в видах спорта, и поверьте мне, частые случаи использования запрещенных препаратов есть не только в тяжелой атлетике. У нас ведется подробная статистика, мы все отслеживаем, и это не тайна за семью печатями, на сайте нашего центра указаны фамилии спортсменов и тренеров по видам спорта, причины их отстранения и сроки дисквалификации. У нас все прозрачно, при обнаружении допинга мы уведомляем спортсмена, национальную и международную федерации и WADA.
– Скажите, бывает, что наши спортсмены сомневаются в результатах и настаивают на вскрытии контрольной пробы «Б»?
– У нас это часто практикуется, просто за эту процедуру спортсмен платит из своего кармана. Запечатанные пробы мы отправляем в аккредитованную WADA лабораторию в Дрездене, в Москву отправляем только кровь на биопаспорт, это не проба допинг-контроля. Проба «А» – это рабочая проба, с которой работают специалисты, проба «Б» замораживается. В случае если спортсмен не согласен с первичными результатами, он имеет право на вскрытие второй пробы и лично при этом присутствовать или уполномочить своего представителя. Не помню точное количество случаев вскрытия казахстанцами пробы «Б» с 2013 года, но скажу одно, что анализы контрольной пробы всегда подтверждали результаты пробы «А».
Мы ждем от спортсменов любых объяснений и стараемся дать им возможность себя защитить. В жизни всякое бывает, может, спортсмен болел, принимал лекарства, в которых оказалась запрещенная субстанция. Ни одна ситуация не похожа на другую. И только после того, как были проведены беседы со спортсменами, получены ответы на все вопросы и у нас на руках имеются анализы, только потом мы передаем дело в независимую дисциплинарную комиссию Казахстанского национального антидопингового центра, и затем выносится решение. В течение 21 дня другая сторона имеет право подать апелляцию.
– Наши спортсмены охотно идут на контакт с вашим центром и насколько серьезно относятся ко всем процедурам?
– Раньше было несерьезное отношение. Когда мы только начинали свою работу, у спортсменов и тренеров не было должного понимания этой проблемы. Сейчас же есть конструктивный диалог между нами, что очень важно. Есть федерации, с которыми мы очень активно сотрудничаем. Сбор проб допинг-контроля – это не самая основная наша работа, это одно из ее направлений. Большое внимание в своей деятельности мы отводим образовательному процессу. К нам обращаются даже из детско-юношеских спортивных школ с просьбой прочитать лекции. С семинарами мы побывали почти во всех регионах страны. Скажу, что со временем отношение к «нечистым» атлетам меняется. Сегодня мало кто равнодушно проходит мимо этой темы. Несправедливо, когда один спортсмен достигает результата потом и кровью, а другой – за счет допинга. Например, мы запустили анонимную службу «Сообщи о допинге».
– Она работает?
– Конечно. Пишут, звонят. Но, сразу скажу, наговоры у нас не проходят, бывали и такие случаи. Мы все равно докопаемся до истины и не позволим оболгать «чистых» атлетов. Порой нам предоставляют целые списки спортсменов, иногда у тренеров возникают подозрения насчет «чистоплотности» своих подопечных, просят проверить.
– Майра Кабылкановна, есть ли в Казахстане федерации, которые сами инициируют дополнительные тесты для своих спортсменов?
– Есть, со многими национальными спортивными организациями у нас подписаны меморандумы. Некоторые федерации за свой счет проводят образовательные курсы, и мы только приветствуем это.
– Для вас спортсмены – это живые люди или безликие анкеты?
– Наша работа подразумевает беспристрастность. На кону стоит судьба и репутация не только конкретного спортсмена, а целой страны. Понимаю, что нельзя давать волю чувствам и эмоциям.
Конечно, мы всегда стараемся понять спортсменов, их мотивы, вникнуть в ситуацию, чтобы оградить их от ошибок в будущем. По-человечески, бывает и жалко, не без этого. Как я уже говорила, ситуации бывают разные, кому-то запрещенные вещества попали в организм по неосторожности, по незнанию. Но, как говорится, незнание закона не освобождает от ответственности. Наша миссия заключается не только в наказании за применение допинга, в первую очередь мы призваны оградить спортсменов от ошибок. Вот поэтому мы уделяем особое внимание образовательным программам.