Андрей Сидельников: В Махачкале из моего номера стреляли снайперы

Развернутое интервью kz с экс-вратарем сборной Казахстана о потерянных деньгах, драках, мотоциклах и новой жизни.

– Андрей, вы завершили карьеру и открываете онлайн-школу. Расскажите про ее концепцию и почему именно такой путь выбрали?

– В первую очередь хочу сказать, что онлайн-школа была создана, потому что я сам столкнулся с проблемой после завершения карьеры. Те инвестиции, что я делал, пока играл в футбол, будь то бизнес, недвижимость – это ошибки, которые я допустил. Поэтому я провел анализ, поговорил с друзьями-футболистами и узнал от них, что многие делают то же самое. Теперь я хочу с этим бороться, поскольку есть удручающая статистика – через пять лет после завершения карьеры 50-70% футболистов становятся банкротами. Мы хотим научить спортсменов обращаться со своими деньгами. Всем известно, что они достаточно зарабатывают, но потом эти деньги куда-то исчезают. Наша задача, чтобы спортсмены задумались о своем будущем, научились сохранять и безопасно инвестировать деньги. Мы хотим привлечь к этому грамотных независимых экспертов по всем желаемым инвестициям. Необходимо учиться самому и советоваться со специалистами, так как всегда есть вероятность, что тебя обманут.

– В последнее время вы посещаете разные семинары такого рода, главное, что вынесли для себя из этого потока информации?

– Я понял, что в 25-28 лет мне не хватало финансового советника, который бы мог мне промыть голову и подсказать, что нужно делать с заработанными деньгами. И понял, что необходимо было инвестировать только в себя и образование, учиться, развиваться – жизнь футболом не заканчивается. Многие говорят, что спортсмены все время заняты, но на самом деле это полный бред. Мы заняты, но всегда есть час или два, когда можешь уделить время своему образованию. Я это осознал, и в тот момент, когда сам стал учиться после карьеры, мне это далось с большим трудом. На протяжении 17-18 лет ты просто бегаешь, ловишь мячи, тренируешься, и твой мозг в плане обучения практически отдыхает. Ну, вот я до такой степени отдохнул, что первые два месяца учебы стали для меня мучительными и очень жесткими.

«У меня была инвестиция в Актобе – квартира, хотел сохранить деньги и зарабатывать на аренде, потом произошла девальвация, и все рухнуло»

– Недавно вы сказали: «Я заработал три миллиона долларов за карьеру, но не сразу понял, куда они делись, были неудачные инвестиции, необдуманные покупки». Приведите пример, когда вы потратили деньги впустую?

– Касательно инвестиций, это семейный бизнес, мы инвестировали в теннисный центр, мини-отель, который работает на протяжении 10 лет, но практически ничего не приносит, сам себя окупает, но доходов нет. В этой инвестиции были ошибки, которые можно было не совершать: Если бы я обратился к грамотным консультантам, мог бы сохранить то, что потратил.

– А где находится теннисный центр?

– В Подмосковье.

– Если говорить о покупках, это что именно? Машины?

-Да, машины, шмотки, диски на те же машины. В то время этого, конечно, хотелось. Деньги появились – давай самую дорогую тачку, подороже вещи, поехал отдыхать куда-то. Ты можешь от этого не отказываться, но купить немного дешевле. Условно половину денег, сэкономленных на машине, ты можешь инвестировать в свое будущее и через 10 лет получать пассивный доход, ничего не делая – это же круто! Сейчас вот пацаны покупают машины за 100 тысяч долларов, ну купи ты за 50 и остальное вложи в то, что принесет доход через 10 лет. И тебе не придется думать после карьеры, как дальше зарабатывать или идти в тренеры, сейчас каждый второй учится на тренера, столько команд нет, чтобы всех трудоустроить.

– Кто из нынешних футболистов к вам уже обратился?

– Когда я отдыхал в Таиланде, то непосредственно общался с Олегом Кузьминым и Сашей Самедовым. Рассказал им то, что хочу создать, интересно было узнать их мнение, и я получил положительный ответ. У людей есть такие же проблемы, глупые инвестиции, только там суммы раз в пять больше. В Казахстане тоже много тех, кто интересуется, и я собрал уже 60 человек, готовых послушать мой первый мастер-класс.

– Молодые есть среди них?

– Как ни странно, да. Я рад, что мой «Инстаграм», мои посты привлекли молодых людей. Я думал это будет сложно, потому что они же витают в облаках и думают, что все будет нормально.

– У Самедова ведь есть ресторан в Москве?

– Да, проблемный.

– Последняя блажь, которую себе позволили?

– Еще лет пять назад я задумался над тем, что буду делать после футбола, потому что тренером я быть не хочу. То есть за это время я практически не совершал финансовых ошибок и себя за это хвалю, потому что сейчас могу спокойно жить при тех запасах, которые у меня есть, плюс заниматься своим развитием, вкладывать в обучение. У меня нет депрессии после завершения карьеры, я занимаюсь определенным делом и верю в то, что это поможет другим спортсменам.

– А если говорить за весь период карьеры, на что серьезно тратились?

– Наверное, квартира в Актобе. Это было мое последнее неправильное вложение. Я хотел сохранить деньги и зарабатывать на аренде, так как цены на аренду в городе очень даже хорошие. Но это была ошибка, поскольку произошла девальвация и все рухнуло. Но, опять же я понял, что если бы проконсультировался у независимого эксперта, он мог сказать мне, что не стоит вкладывать в это деньги. Такими ошибками я могу делиться с людьми, и они будут понимать, что нужно советоваться, а не делать как все.

– Ваш «Инстаграм» зажил другими красками, и даже бывшие одноклубники отмечают это и подшучивают, дескать это не вы пишите посты. Но в личном общении бывает, что вам говорят: «Андрей, ты изменился»?

– Да, сто процентов. Тот же «Инстаграм», раньше я не понимал, как можно монетизировать свою страницу и что вообще с ней делать. Раньше я просто мог выставить фотографию раз в месяц, когда у меня было настроение, и еще мог вступить в перепалку с болельщиками, которые мне там грубили.

Сейчас я понимаю, что нужно было пользоваться этим по-другому и мне бы не пришлось заниматься тем, чем я сейчас занимаюсь. То есть я бы давал информацию, но не так яростно, как это сейчас происходит. Но я вижу, что интерес к моим постам есть, людям это нравится и приносит пользу, я буду продолжать это делать.

«Можно было что-то изменить в юности, но мозгов тогда не было»

– Вы часто отдыхаете в Таиланде и совсем недавно жили там почти полгода, почему именно там?

– Я поехал туда отдыхать в ноябре прошлого года и тогда еще не принял решение о завершении карьеры, просто был отпуск. Таиланд выбрал потому, что мне там нравятся люди, атмосфера доброжелательная, приятный климат. Я не люблю Эмираты, Индию, а вот Таиланд меня привлекает. Так вот, находившись там месяц, я принял решение завершить карьеру и остался учиться. То есть не было такого, что я исключительно все пять месяцев отдыхал. В начале января купил курс обучения по созданию онлайн-школ и начал учебу. Мне было комфортно, я понимал, что не хочу ехать в Россию или Казахстан, где холод, мороз. Море, солнце, отличное настроение, учеба – вот так прошли мои пять месяцев там.

– Решение завязать с футболом к вам пришло в одну секунду или размышляли несколько дней над этим?

– Изначально я лечился после прошлого года, потому что полсезона играл с травмой, на уколах. Как только чемпионат закончился, я начал курс лечения и восстанавливался на протяжении двух месяцев. В январе я понял, что у меня не проходят боли, но я ждал предложения от «Актобе» и понимал, что пообщавшись с тренером, руководством, врачами мне нужно будет время на лечение. Но предложение не поступило, зато обратился другой клуб, но с такими проблемами я не мог туда идти.

Я окончательно понял, что у меня есть цель и чем раньше я за нее возьмусь, тем быстрее перестроюсь от футбольной жизни к обычной.

– Были ли те, кто советовал вам не завершать карьеру?

– Многие говорили, да я и сам задумывался, но здоровье дороже. Сейчас я до сих пор не залечил травму, лечусь и понимаю, что я правильно поступил. Те диагнозы, которые мне ставили в прошлом году, совершенно не совпали, на самом деле у меня серьезное воспаление тазобедренного сустава. Прошло уже восемь месяцев, а я до сих пор не могу до конца залечить травму. Я банально не могу бегать, играть в какие-то подвижные игры, и я рад, что завершил карьеру.

Если честно, я износил свой организм. С 2010 года, как только я принял гражданство и стал играть за сборную, по 2015 год я практически без пауз играл как за клуб, так и за сборную. Вероятно, организм так устал и с 2015 года у меня начались травмы, хотя до этого не было никаких проблем.

– Вы полностью довольны своей карьерой?

– Да. Конечно, можно было что-то изменить в юности, но мозгов тогда не было.

«Я лично написал заявление в Федерацию футбола и в суд касательно долгов «Актобе»

– Можно ли сказать, что «Актобе» 2014-15 годов жил слишком широко и сейчас за это расплачивается?

– Клуб вел себя так, чтобы претендовать на золотые медали чемпионата. Был определенный шлейф с чемпионских лет, бюджет не уменьшался, подбирались футболисты, условия. Что касается периода 2014-15, все было то же самое, просто в определенный момент кое-что изменилось. Не готов говорить, что именно, но все началось с тех пор, это правда.

– Вы как будущий бизнесмен или как бывший футболист можете понять, когда игрокам платят по 80 тысяч долларов в месяц, но при этом играют они на школьном стадионе. В этом нет противоречия?

– На 100 процентов это неправильно, в первую очередь надо создавать инфраструктуру, базу, поля. Но, к сожалению, эту систему не поменять. Есть люди в Казахстане, которые знают, что они делают, «Кайрат», например, но это частный клуб.

– Надо признать, у «Актобе» в 2014-15 годах был отличный набор игроков, но отчетливо складывалось впечатление, что нет командной игры, это так?

– Это последствия того, что каждый год начали менять тренеров. Я только в этом вижу все проблемы. Плюс потом начали убирать футболистов, у которых есть контракты, это было необдуманное решение. Тогда и пошли эти проблемы и до сих пор продолжаются, я лично написал заявление в Федерацию футбола и в суд касательно долгов.

– То есть «Актобе» вам тоже должен?

– Да. Сейчас в сети выставляют фотографии футболистов, которые обращались в суд, и болельщики их хают, возможно, и моя фотография там скоро появится. Но я буду стоять на своем, это то, что я отдавал, играл с травмой, жертвовал здоровьем, чтобы клуб не вылетел в первую лигу. И я считаю, что клуб просто обязан выплачивать те деньги, которые прописаны в контракте.

«Газзаев-младший себя очень высоко ставил, хотя в жизни ничего не добился»

– В «Актобе» вы работали с Владимиром Газаевым-младшим: Маркос Пиззелли говорил, что он похож на отца как тренер и немного отстал от современных реалий, согласны?

– Я не знаю отца, никогда с ним не работал и не в курсе, откуда Маркос может его знать. Но я интересовался у знакомых, которые тренировались с Газзаевым-старшим, и люди подтверждали, что они проходили тренировки, которые были у нас в «Актобе». Вся стратегия и методика шла на «физику». Это была ошибка «Актобе» – пригласить такого тренера.

– Он заработал хоть какой-то авторитет в команде?

– Нет. Он себя очень высоко ставил, хотя сам по себе в жизни ничего не добился как тренер. Ни уважения к нему, ни авторитета не было, он, видимо, это чувствовал, у него возник комплекс, из-за чего он потом убрал из команды меня, Бадло и Кападазе, тех людей, которые были старше его. Хотя мы не строили никаких козней, делали свою работу, но были моменты, с которыми не соглашались и говорили ему это в лицо. Например, он относился к легионерам намного лучше, чем к остальным, многое позволил им, не было критики в их адрес, а такое нельзя делать: если мы играем командой, ко всем должно быть одинаковое отношение.

– То есть коллектив разделился?

– Разделения не было, просто когда тренер проводит теорию и требует от всех чего-то, но легионеров не трогает, только хвалит их, а мы же видим, что есть ошибки, это конечно… Даже был случай такой в конце сезона, когда мы проиграли Кубок «Кайрату», он отпустил всех легионеров домой, а казахстанцам и легионерам из СНГ сказал ехать в Актобе на награждение. В команде было два человека, которые давным-давно купили путевки, поэтому им было необходимо уехать в тот же день. Игроки подошли к нему и попросили отпустить, он отказал, и нам пришлось выставить ультиматум – либо все едут, либо никто.

– И чем все закончилось?

– Он отпустил двоих игроков, которые его просили, и потом убрал меня из команды. Это был конфликт, который четко дал понять: кому-то можно, а кому-то нельзя.

– Контактируете ли вы сейчас со Смаковым относительно вашего долга? И как в целом воспринимаете нынешнее положение клуба?

– Мы общаемся с Саматом. А положение «Актобе» является таким, каким оно должно было быть. Когда у клуба финансовые проблемы, ничего хорошего быть не может. Касаемо этого сезона: в «Актобе» нет долгов, все ровно, но когда их шлейф тянется с прошлых лет, это определенная карма. У людей семьи, кто-то завершил карьеру, они ждут своих денег, отсюда и невезение, голы на последних минутах. Так было всегда. Я помню еще в тот чемпионский период клуб плохо расставался с футболистами, например, с тем же Остапенко, и он потом нам постоянно забивал – ответная реакция.

– Как вы думаете, почему Смаков пошел на такой авантюрный шаг, это ведь не самая перспективная должность? Допустим, если бы вам предложили, вы бы согласились?

– Я понимаю Сэма, он окунулся туда, не до конца осознавая, что его ждет. Он рассчитывал на поддержку акимата, которой сейчас нет. А я помню, что ему обещали оказать эту поддержку и рассчитаться с долгами.

«Боранбаев не хотел отпускать меня из «Кайрата»

– Ваш период в «Кайрате» – это ошибка?

– Нет, это опыт. Я понимал, что это один из топовых клубов, и если честно, у меня практически не было других вариантов, только минимальное предложение из «Актобе» от Васильева. Но там было как-то все замылено, в общем, ничего не вышло. В «Кайрате» у меня были хорошие конкуренты, я это понимал и может быть, хотел еще расти, но у меня просто не получилось. На это есть определенные причины.

– Какие?

– Возраст все-таки дает о себе знать, более молодой Плотников, который два года работал под руководством Воскобойникова, там своя методика подготовки вратарей – интересная и сильная. Мне нужно было время. Если бы мне дали сыграть не одну, а хотя бы две-три игры, может быть, пошло бы по-другому. Да, был матч, где я допустил одну грубую ошибку, а второй гол забили после фола на мне. Я понял, что после этого играть не буду, пошел к Кайрату Советаевичу Боранбаеву, попросил, чтобы меня отпустили, он согласился чуть позже, но я уже не успел куда-то уйти. Но что самое интересное – после сезона Боранбаев не хотел меня отпускать, и Воскобойников тоже говорил: «Останься, на тебя равняются молодые, ты показываешь пример в работе, какой смысл тебе дергаться?» Но я хотел играть, а если бы остался в «Кайрате», то шансов у меня бы не было.

И прошлый сезон в «Актобе» я, конечно, не назову удачным для себя, но он был средним, по тому, как выступала команда и как играл я, у меня была лишь ошибка в матче с «Акжайыком», но в остальном особых ошибок не могу вспомнить. И то, что «Актобе» не вылетел в прошлом году, при том давлении и ситуации в клубе, невыплате зарплат в конце сезона, смене тренеров и всех легионеров, я считаю, это достойный результат и заслуга прошлогодней команды.

– Говоря про нынешний «Кайрат», сейчас в клубе постоянная ротация вратарей, вам не кажется, что это неправильно, что это может выбить из колеи?

– Если ребята предупреждены, готовятся к этому, то они чувствуют себя комфортно. Я разговаривал с Володей и Стасом, они совершенно ровно себя чувствуют, понимают, что каждый матч надо играть хорошо, поэтому это нормально. Если бы мне так предложили, я бы не отказался, это лучше, чем кому-то постоянно сидеть.

– Почти всем, кто причастен к «Кайрату», задаем такой вопрос: почему они никак не могут выиграть золото?

– «Кайрат» придерживается определенных принципов, которые мешают им стать чемпионами. Но об этих принципах я не могу говорить из этических соображений.

– Но эти принципы не футбольные?

– Те, кто знают, поймут.

«Байсеитов нас никогда не тренировал, мог настроить, покричать, поорать»

– Бывало ли так, что в сборной Казахстана на вас косо смотрели конкуренты, поскольку вы натурализованы?

– Я этого не замечал, вратарский коллектив был очень дружным, я лично это не чувствовал, но знаю, что такие мнения присутствуют. Были местные ребята, которые выражали недовольство вызовом натурализованных футболистов.

– Три лучших вратаря в Казахстане на данный момент?

– Эрич, Покатилов, Плотников.

– В «Ордабасы» вам довелось поработать с Бахтияром Байсеитовым – он больше тренер или руководитель?

– Он управленец.

– А как он тренировал?

– Я не помню. Кажется, он нас не тренировал никогда, всегда были помощники.

– То есть он делал акцент в основном на психологическую составляющую?

– Ну да, мог настроить, покричать, поорать.

– Лучшая пара защитников, с которыми играли?

– Много было разных, но самая яркая и запоминающаяся Смаков – Логвиненко.

– Вы часто отбивали пенальти в своей карьере и сами недавно вспомнили про серию в Исландии с «Актобе», где вы отразили четыре пенальти. Расскажите, на чем вы делали акцент при ударе, был ли определенный секрет?

– Я принимал решения по своим физическим возможностям, не обладал резким прыжком, чтобы реагировать по мячу. Поэтому я всегда изучал соперников, мы с нашим оператором смотрели видео, как исполняются штрафные, угловые, пенальти и работа нападающих в атаке, с какой ноги чаще бьют. Я всегда знал заранее, куда чаще всего бьет соперник, и только за счет этого отражал пенальти.

В Казахстане играет по удару Жасур Нарзикулов, у него хороший прыжок, реакция, но у меня нет таких данных.

– Есть ли в Казахстане игроки, с которыми вам было сложно по части пенальти?

– Вообще всех тяжело предугадать, когда штатный пенальтист понимает, что Сидельников часто отбивает пенальти, он тоже начинает изучать меня, и в последние годы я не мог отбить пенальти, меня тоже «читали».

– Лучший исполнитель пенальти в стране?

– Смаков был, и еще мне нравится, как бьет Азат Нургалиев.

«Самая жесткая драка была на махачкалинском дерби, один парень потом закончил с футболом»

– Вы поиграли в трех кавказских командах, самая интересная история за тот этап и самая жесткая драка, которая случилась тогда?

– В плане жизни период в Махачкале был интересным, если можно так сказать. В те годы часто убивали полицейских, город был окружен, мы жили в гостинице и ходили в магазин с охраной. Бывало, что проводили операции прямо из наших номеров, нас выгоняли, заходили снайперы и стреляли по соседнему дому. Конечно, сначала боялись, но люди такие существа, ко всему быстро привыкают.

Что касается драк, самая жесткая была на махачкалинском дерби «Динамо» – «Анжи». Мы играли на выезде, во время матча зацепились два нападающих, один из них наш Сердюков, второго не помню фамилию. Так вот после игры избили пятерых игроков, именно приезжих, все началось с того, что исподтишка ударили того же Сердюкова, выбежали ребята из автобуса, чтобы ему помочь, но рядом стояли бойцы, которые с одного удара вырубали сразу. Это была подготовленная операция, у одного парня было сотрясение мозга, и он потом вообще закончил с футболом.

– Есть татуировки, о которых жалеете?

– Нет, есть татуировка, которая не нравится по качеству, но смысл и то, что я сделал в итоге, я не жалею.

– В каком возрасте вы сделали первую?

– В 20 лет, возможно, она немного глупая, но опять же несет свой смысл, слава богу, что я даже в том возрасте старался делать со смыслом.

– Кроме логотипа «Актобе», есть татуировки на футбольную тему?

– Есть еще три чемпионские звезды.

– Вы фанат мотоциклов. Сколько их сейчас в вашем гараже? И скоростной максимум, который развивали?

– Сейчас у меня нет ни одного мотоцикла, недавно я продал тот, который стоял у меня в Актобе, надо сказать, продал с большим сожалением, но это спортбайк, он провоцирует на скорость. Время меняется, в Таиланде я попробовал поездить на «классике», чопперах и мне больше понравилось. И еще понял для себя, когда осяду в определенном городе, где буду жить основную часть времени, то, возможно, куплю себе новый мотоцикл.

А по скорости, максимум у меня был 250 км в час. В Актобе построили трассу за городом, мы выехали туда с Пашей Лаптевым (оператором) и Валерой Коробкиным, проверили трассу, чтобы не было никаких помех, и там я разогнался. Было страшновато, не понимаю, как люди ездят под 300 км в час.