Тимур Сегизбаев: «С королем футбола встретились в Париже»

Санжарыч, судя по широкой улыбке, обрадовался нашему приходу, и только едва заметная усталость взгляда выдавала ту степень жизненных испытаний, которые выпали на долю этого мужественного и неординарного человека. Правда, за полтора часа нашего общения эта утомленность оказалась в глубоком офсайде, уступив место оживленному, а иногда озорному блеску этих немало повидавших на своем веку глаз. С особой теплотой Санжарыч вспоминал дела давно минувших дней, неразрывно связанных со своей единственной командой – «Кайратом», где он в роли харизматичного лидера провел свои лучшие футбольные годы.

 

– Тимур Санжарович, как ваше здоровье?

– Ай... Не лучше и не хуже. Самое главное, врачи подтвердили, что продолжения болезни нет. Это радует.

– О вас писали книги, в честь вас называли сыновей. Как вам удалось с достоинством пройти эти медные трубы?

– Я просто не обращал на это внимания. К тому же на руках меня никто не носил. Но у болельщиков было уважение, они обязательно шли за мной, должны были прикоснуться, поздороваться. Я не чертыхался и нормально отвечал на эти вещи. Были и в то время грубые футболисты. «Я звезда», – говорили они. Однако наша команда не отличалась подобным – все вели себя правильно. Степанова, кстати, его простота и сгубила.

– В каком смысле?

– Спился он с ними. Хорошим он был человеком и футболистом…

– И обладал сумасшедшим ударом.

– Да. Помню, когда в игре со «Спартаком» известный вратарь Владимир Маслаченко во время «стандарта» сказал своим защитникам: «Не ставьте стенку – до ворот далеко». Степанов говорит: «Ставь, Володя, стенку», а тот ему в ответ: «Да ты не добьешь!». А Степа добил. Попал точно в девятку, а Маслчаченко не дотянулся до мяча.

– Вице-президент Федерации футбола Казахстана Михаил Гурман в своей книге написал: «Единственный недостаток в характере Тимура Сегизбаева – его порядочность». Не могли бы пояснить его слова?

– Так Мишка пусть и поясняет (смеется). Он ведь писал. Не могу ж я себя хвалить.

– Правда, что дебютный матч «Кайрата» в чемпионате С

ССР пришелся на ваше 19-летие?

– Нет. Первым был домашний матч с ленинградским «Адмиралтейцем» – сыграли в нулевую ничью. Потом проиграли в родных стенах московским «Динамо» (0:3) и ЦСКА (0:2). После этого в Москве проиграли «Локомотиву» (1:2), и уже после этого, 12 мая, играли в Минске, где провели замечательный матч и победили 2:0

– Вы тогда оба гола тогда забили. Наверное, стали героем дня?

– Что ты, это слишком! Разве что в тот день мне в честь дня рождения ребята подарили модные по тем временам часы.

– Среди многих побед особняком стоит виктория над московским «Спартаком» - 2:0, где вы опять отличились дважды. В тот день «Кайрат» одержал историческую победу, а заголовки газет пестрили словами «Тимур и его команда». Расскажите о том памятном матче.

– Ту игру все ребята отыграли здорово. Просто забить удалось мне, но оба взятия ворот – заслуга команды. Тогда я едва не получил серьезную травму – соперник вставил мне шипами в грудь, и после этого я харкал кровью.

– Как вам удалось забить?

– Ну, в первом случае я прошел от лицевой линии и пробил так, что мяч миновал защитника и оказался в сетке. Второй гол получился отличным – не обрабатывая мяч, нанес удар,  после которого мяч резко опустился вниз за спиной вратаря.

– Всегда хотел спросить: в чем секрет вашего коронного удара?

– Тут все зависит от формы ноги. Размер у меня был не больше 38 с половиной, а подъем высокий. И когда бьешь, мяч летит, теряет скорость, падает и оказывается в сетке. Вратари очень не любили мои удары.

– На заре вашей футбольной юности проходила спартакиада школьников СССР. Сборная Казахстана после первого тайма проигрывала Армении со счетом 0:5, но затем сумела сравнять счет. Все пять голов забил юный Тимур Сегизбаев…

– Было это в 57-м году. В Тбилиси проходила спартакиада школьников, и на стадионе «Локомотив» после первого тайма наша команда проигрывала армянам со счетом 0:5. Тренер в перерыве сказал, чтобы были внимательнее, не пропускали, а там и забьем. В общем, нормально поговорили и вышли уже с другим настроем. Как начали возить соперника! А когда счет стал 4:5, противник задрожал, занервничал и не знал, куда бежать. А на последних минутах  забил и пятый гол, и мы добились ничьей. Из того матча запомнилось еще кое-что – у меня на одном интересном месте вылез чирей. Так вот, делая подкат, я его и снял. Больно было очень, но зато быстро зажило (смеется).

 

 

– Помните момент, когда решили непременно стать футболистом?

 

– В 58-м году в составе юношеской сборной я приехал в Ригу. Туда ехать было далеко и долго – двигались с пересадкой через Москву. А в столице в эти дни проходил Всемирный фестиваль молодежи и студентов. В рамках этого мероприятия проводился международный турнир по футболу. Мы попросили руководителя отпустить на матч сборной СССР. Денег не было, так что попали на стадион «на прорывуху». Какие звезды там играли! Тищенко, Башашкин, Парамонов, Нетто, Татушин, Симонян, Стрельцов – легендарные футболисты! Сидели мы с ребятами на самом верху. И с этого места было, конечно, плохо видно, как по полю «Лужников» бегают игроки, но мы получили тогда громаднейшее удовольствие. Потом пешком дошли до Красной площади – расстояние, мягко сказать, не маленькое. Руководитель разволновался и был очень зол, когда мы сказали, что специально шли пешком, дабы опоздать на поезд и на матч завтрашнего дня. В ту ночь пришлось спать на вокзальных скамейках (смеется).

 

"Играли, вопреки правилам дорожного движения - прямо на проезжей части"

 

– В 70-м году вы завершили карьеру, хотя могли бы еще поиграть. В чем причина столь раннего ухода из футбола?

– Раньше считалось, что в 30 лет ты уже старик. Тогда смотрели в паспорт. Хотя мне, в большей степени, не дала играть травма. Тогда медицина не такая совершенная была. А играть плохо я не мог и не хотел. Поэтому и закончил рано. Александр Севидов, в то время главный тренер "Кайрата", тогда сказал мне: «Лечись сколько хочешь и будь начальником команды». А для меня это дело – темный лес! В итоге я отказался. Были в то время, конечно, и футболисты, долго не завершавшие карьеру. Видел, как они, выступая в слабых командах или дивизионом ниже, грубели и играли все хуже. Сегодня подобным образом поступают легионеры, частенько приезжающие в Казахстан. Отличным легионером был разве что покойный Нилтон Мендес. На него народ ходил. Таких игроков  у нас в стране было мало.

– Через несколько недель после вашего рождения началась Великая Отечественная война. Какие воспоминания о детстве у вас сохранились?

– Семипалатинск – это место моего рождения согласно документам, однако сам я детство в этом городе не помню. Мой отец, государственный деятель, был юристом высшей категории, работал в Москве, представляя Казахстан. Затем он переехал во Фрунзе, где являлся председателем Киргизского суда. Тогда его объявили врагом народа, но данное обвинение не подтвердилось. Тем не менее после этого его отправили в Семипалатинск, где он занимался мобилизацией людей в Красную Армию. Затем мы переехали в Алма-Ату, где и началась моя осознанная жизнь. Отец тогда возглавлял отдел Совета Министров. Я же тогда только начинал играть в футбол. Помню, выйдешь на улицу, чулок чем-нибудь набьешь и по всей улице гоняешь его. Машины ведь редко тогда ездили, чаще арба проходила. Так что играли мы, вопреки правилам дорожного движения, на проезжей части. Летом отец отправлял меня в лагерь «Карыбулак», что находится близ нынешней талгарской базы нашей национальной сборной. Помню,  находился там все три смены, то есть все лето, активно играя в футбол.

 

 

– В команду мастеров вы попали в 19 лет. По современным меркам – поздновато…

– Да, раньше можно было так. Другое время, другой футбол. Долгое время в Казахстане он находился на любительском уровне из-за отсутствия средств массовой информации. Это потом уже появились радио и телевизоры. Кстати, я мог бы стать журналистом, но остановился в шаге от диплома.

– Это как?

– Надо было уезжать. Думал, что еще успею защитить дипломную работу. Но, как говорится, не судьба.

 

 

– Китайская мудрость предостерегает жить в эпоху перемен. С развалом СССР миллионы людей оказались в этом водовороте крутых изменений в жизни. Вспомните это нелегкое, в том числе и для футбола, время.

– Основной проблемой было отсутствие условий. К тому же мало платили тренерам, которые занимались ребятишками. Ну и то, что у клубов не было инфраструктуры, что отрицательно влияло на чемпионат Казахстана. Тогда кто деньгами обладал, тот и бился. Команды же победнее на старте старались, но затем уже совершенно не бились. Пошли подкупные, договорные матчи. В общем, царил хаос.

– Вы ведь принимали участие в организации Первого чемпионата Казахстана по футболу?

– Да. Сложно тогда было, но мы справились. Позвали клубы из Киргизстана и Таджикистана, в результате чего в первом чемпионате было 23 команды. Один круг провели в двух территориальных группах, так как в то время переезды на дальние расстояния были трудны. Сезон получился тогда неплохой – после первого круга команды разделились на группы уже в соответствии с турнирным положением, и появилась острая интрига . Потом встал вопрос о конфедерации. Я был за европейскую изначально.

– Кто был против?

– Покойный Заманбек Нуркадилов. Считал, что в Европе мы будем всем проигрывать, а в Азии все завоюем. Я с этим не согласен.

 

"За победу над «Спратаком» можно было купить только бутылку водки"

– Знаменитый Хэмингуэй сказал, что футбол – это разновидности драки. А вам приходилось драться на поле?

– Драться – нет. А вот бить приходилось.

– Вы имеете в виду случай в Киеве? Тогда ведь вас удалил судья впервые в карьере.

– Не меня, а нас с Йожефом Сабо, обоих! Не помню, какой это был год (1967. – Прим. авт.). Играли мы на выезде с киевским «Динамо». Хохлы, конечно, сильнее нас. Они вели в счете, и я увидел Леню Остроушко с рассеченной губой. Оказалось, что Сабо ударил его. Я ему говорю: «Йожеф, какой же ты дурак! Выигрываете ведь, зачем так делать?». А он мне в ответ: «Молчи, сопляк». Ну и в этом духе. Я не выдержал, разогнался и как вмазал ему. Судья был грузин (Бочорадзе. – Прим. авт.). Кричал: «Тэмур, нэ вздумай!». Но уже поздно было. Сбил Сабо с ног и сразу пошел с поля. Оба по 5 матчей дисквалификации получили.

– Не жалеете?

– Нет. Я ведь никогда до и после этого не грубил на поле. Даже предупреждений не получал.

– В те годы было много захватывающих матчей. «Зарубы» с «Пахтакором» помнят многие. Правда, что за победу над узбекским клубом платили удвоенные премиальные?

– Не было такого. Чтобы вы поняли, приведу пример. После победы над московским «Спартаком» нам выдали премиальные в 2 рубля 57 копеек. Ровно столько же стоила бутылка водки. Ребята потом долго шутили над этим.

– Неужто именно эту сумму выдали ради хохмы?

– Нет, так получилось. Мы ведь зависели от сборов на стадионе. В итоге на нос вышло ровно по 2,57.

– Помните такой случай: «Кайрат», когда вы были уже в тренерском штабе команды, находился на сборах в Сухуми. Тогда руководящий командой Всеволод Бобров оставил вас за старшего, а наутро был удивлен плохим состоянием игроков. Поговаривают даже, что вы заняли футболистам денег на вино.

– В общем, весной прибыли в «наезженное» место Боброва – город Сухуми. Он на Восьмое Марта уехал в Тбилиси к друзьям, и футболисты устроили вечеринку без него. Ну, и некоторые ребята нажрались (улыбается): Кисляк, Хисамутдинов. Там же вина много, в городе этом. Утром Бобров приехал и спрашивает: «Кто разрешил пить?». А игроки возьми да и ответь: «Санжарыч!». В шутку потом перевели все.

– С ним интересно было работать? 

– Да, Всеволод Михалыч всегда веселым был. Ребята любили его. Он не переносил, когда перед ним заискивают, мог даже выгнать. Команда тогда у нас хорошая была, дружная. 

– Расскажите о нынешнем «Кайрате».

– Когда  в команду кого-либо берешь, то надо выбирать  очень внимательно. Приглашение же Грегори считаю ошибкой. Надеюсь, что Огай добьется с командой успеха. Он долго не работал, но думаю, что у него должно получиться. Огай очень правильный, серьезный парень.

– Как вы отнеслись к решению Федерации футбола Казахстана о расширении премьер-лиги?

– Положительно. Те команды, которые остались без финансирования, стали плохо конкурировать, играют от случая к случаю. Вообще, проблема нашего футбола – в отсутствии инфраструктуры у клубов. Нет детских и юношеских школ, современных баз. К тому же детские тренеры получают маленькую зарплату. Но сейчас ситуация получше. Раньше, помнится, не интересно было смотреть – «Кайрат» стал чемпионом, а затем  футболисты почти всем составом переезжали в различные команды, где также завоевывал трофеи. Никакой интриги, в общем.

– Будь вы сейчас президентом ФФК, что бы в первую очередь изменили?

– Это уже пройденный этап. Не хочу к этому возвращаться. 

– Ожидали, что «Шахтер» в этом году станет чемпионом Казахстана?

– Так я ж не знал практически ничего о нем. Знаю только тренера Виктора Кумыкова да форварда Финонченко. В Караганде была хорошая детская школа. В начале семидесятых я работал в этом городе. Много хороших футболистов тогда взрастила карагандинская земля.

- То есть, вы не следили за чемпионатом Казахстана?

- Нет.

– Как вам работа главного тренера сборной Мирослава Беранека?

– Не могу ее оценить, так как матчей сборной видел мало. 

– Получается, что вы не смотрите футбол?

– Смотрю, почему же. Лигу чемпионов, например. Бывает, что иногда наткнусь на матчи нашего чемпионата. Но это случается редко.

– В чем же причина отсутствия большого интереса к отечественному футболу?

– Так стало после того, как я покинул, а точнее меня уволили из федерации.

 

"Удивило, что она приехала на «мерседесе» с необычными номерами: вместо привычных цифр с буквами, на них красовалось слово «казах»"

 

– Расскажите о годах, проведенных в Йемене.

– Тогда мы поругались с работавшим в Федерации Аманчой Акпаевым, и я ушел в Школу высшего футбольного мастерства при Министерстве образования. Затем со мной связались из Москвы и предложили поработать за рубежом. Я согласился, написал заявление и выехал. Едва успел на самолет. А в Москве спрашивают: «Тимур, что же это ваш Акпаев разбрасывается такими специалистами, как ты?». 

– Сложно было там? Все-таки менталитет совсем другой. Да и климат тоже…

– Прилетел туда я с женой и детьми. Совершенно не знал языка, но уже через две недели начал потихоньку разговаривать. Дальше – больше. Кстати, там было много арабов, которые раньше учились в СССР, они знали русский, и помогали мне в общении.

– Футбол в Йемене был на низком уровне?

– Вообще никакой. Я ведь когда приехал, у них ни одного нормального поля не было. Как-то поливал землю возле своего дома и заметил, что начала расти трава. Сразу пошел к руководству. В итоге сделали хороший газон, и построилии стадион, на открытие которого приезжал в то время президент ФИФА Жоао Авеланж. Тогда сборная Йемена смогла участвовать в континентальном чемпионате.

– Вы помимо технической работы руководили и национальной сборной?

– Не только. Еще олимпийской, молодежной и юношеской сборными. Это было нелегко: в Йемене ведь всегда жара стоит… Но ничего, привык.

– Помните день, когда ввели Казахстан в ФИФА?

– А как же! Журналист Анвар Мамраимов написал книгу и не обошел вниманием то событие. Была там интересная ситуация. Конгресс ФИФА проходил в Чикаго, где меня нашла девушка-казашка, проживавшая там. Услышала мою фамилию и приехала. Красивая такая, Айгерим звали ее. Удивило, что она приехала на «мерседесе» с необычными номерами: вместо привычных цифр с буквами на них красовалось слово «казах».

– Ваше фото с Пеле было сделано там?

– Нет. С королем футбола мы встретились в Париже, в кабаре «Мулен Руж».

 

 

– Вы бывали на чемпионатах мира?

– Да. Я посетил два мундиаля и два чемпионата Европы.

– Ныне известный в Европе тренер «Рубина» Курбан Бердыев как-то сказал, что в своей карьере добился успеха во многом благодаря вам…

– Курбан великолепно играл в футбол. Он не был похож на других.

– Кому еще, кроме Курбана Бекиевича, вы дали путевку в большой футбол?

– Много их было… Сергей Бураков, Александр Убыкин, Вячеслав Ледовских. Ныне известный специалист Ваит Талгаев, кстати, был ярким игроком. В отличие от него не смогли заиграть также тренеры Талгат Байсуфинов, Аскар Кожабергенов и Серик Абдуалиев.

– Недавно была открыта академия футбола, названная вашим именем. Не знаете, какова сейчас ситуация с ней?

– Не был там. И вообще жалею, что дал право использовать свое имя. Ругаюсь из-за того, что руководители этого проекта бездействуют. Кайрат Закирьянов сначала наобещал разного, а теперь избегает конкретного разговора со мной.