«На казахстанском спортивном телевидении не хватает конкуренции»

– Рома, еще раз большое спасибо за то, что согласился на разговор, и сразу хотелось бы услышать твой комментарий относительно всей этой шумихи вокруг вашей с Димой Федоровым работы на канале «Евразия».

– На самом деле это обычная житейская история, которая вылилась на страницы всяческих изданий лишь потому, что до сей поры на местном спортивном телевидении не было конкуренции как таковой. Каждый знал, что именно он будет комментировать матчи чемпионата мира, чемпионата Европы, но потом неожиданно возникает конкуренция со стороны людей, которые ранее никогда в этой стране не работали. Конкуренция рождает такие ситуации, и я понимаю каждого из тех, кто лишился чемпионата мира. Я бы, наверное, тоже расстроился, но истерить не стал бы. Возможно, в этой истории все можно было сделать иначе: например, сразу же обнародовать имена всех, кто участвует в переговорах. Но с другой стороны, это личное дело работодателя (канала «Евразия»), который решил вести дела именно таким образом. В конце концов, выбрать могли не нас с Димой Федоровым. В сложившейся ситуации я не считаю, что кто-то был «кинут», как сейчас говорится: пока контракт не подписан, никакой договоренности не достигнуто. В моей жизни было очень много случаев, когда меня приглашали работать на различных мероприятиях, но в последний момент, бывало, говорили: «Мы в ваших услугах не нуждаемся». Поэтому, пока не подписан документ, не имеет смысла вообще ничего говорить. Впервые представители «Евразии» на меня вышли в апреле, сказав, что есть такая задумка. Хорошо. Но ни в одной из соцсетей, ни в одном интервью я не обмолвился об этом проекте, пока в начале июня не был подписан договор. Разочарование ребят с человеческой точки зрения мне понятно, с профессиональной – нет.

– Для меня было важно услышать, что вся эта шумиха не сказалась на твоих впечатлениях, полученных от нашего города.

– Абсолютно. Это выдающийся город, в который я с удовольствием бы вернулся в качестве туриста. Я даже не подозревал, что так выйдет, ведь для меня Казахстан раньше казался только степями да холмами, поэтому увиденное произвело на меня неизгладимое впечатление. Алматы сам по себе очень необычный. Например, район «Кок-Тобе», который находится буквально над самим городом и откуда открывается замечательная панорама. В радиусе ста километров от Алматы фантастические виды, которым позавидуют Австрия с Италией и Швейцарией. А Чарынский каньон – это вообще что-то невообразимое: я даже не подозревал, что там есть «маленькое Колорадо».

– Удалось ли посетить помимо традиционных туристических центров какие-нибудь менее популярные места? Например, поскольку ты любишь рок-н-роллу, не заглядывал ли в местные бары?

– Этого сделать не удалось, в основном из-за плотного графика работы. Хотя в один из первых дней кто-то на просторах конференции посоветовал посетить клуб «Пионерская правда». Я в жизни в клубах бывал всего пару раз, и то это были официальные мероприятия. Конечно, я туда наведываться не собирался, и уже потом, когда мы разговаривали с начальством, Сергей Киселев спросил, успели ли мы посетить какие-нибудь заведения. Мы рассказали про совет посетить «Правду», а он давай смеяться. Потом куда-то позвонил, и ему сказали, чтобы ни при каких обстоятельствах мы туда не ходили. И все же мы были в нескольких барах и то только для того, чтобы поесть или посмотреть футбол. Но мы гуляли по центру города, хотели заглянуть в театр, однако оказалось, что труппа в отпуске. Пару раз пытались попасть в местные музеи, но и они были закрыты в те дни, когда у нас получалось выбраться. Зато легенду о «Золотом человеке» услышали в двадцати разных вариантах, и теперь интересно, какой из них правда.

 

«Когда ты месяц слушаешь другую речь, начинаешь ее понимать на интуитивном уровне»

– Возвращаясь непосредственно к твоей работе: ты едва ли не в последний момент узнал, что тебе придется комментировать в паре с казахскоязычным напарником?

– Нет, я знал об этом заранее, просто не придавал этому такое значение, какое придают в Казахстане. Мне сказали: «Вы будете комментировать в паре с носителем казахского языка». – «Правда? Я этого не знал». И это все. Но, тем не менее, это также стало причиной для разговоров типа «Этот приехал, ничего не знает, нас не уважает…». Естественно, я знал, как устроена работа комментаторов в Казахстане, но не подозревал, что это все прописано на законодательном уровне. Но какая разница, на каком языке говорит твой напарник, если главное, правильно распределить роли, как в обычном парном репортаже? Костя Генич, который работал в Казахстане на матчах «Шахтера» в Лиге Европы, предупреждал, что придется работать на двух языках. Я посчитал, что все особенности необходимо узнавать, уже приехав на место, поэтому все комментарии на эту тему я давал, еще находясь в Москве, и, конечно, я знать не знал всех тонкостей. До отъезда у меня хватало забот, поэтому комментарии я раздавал, грубо говоря, одной рукой помешивая борщ, а другой – отписываясь в «Фейсбуке», где меня обо всем этом спрашивали. Я просто думаю, что люди, которые хотели к чему-то придраться, нашли бы повод в любом случае.

– В своей конференции ты отмечал, что при работе с Ержаном Кошкинбаевым чувствуешь себя очень комфортно, и к концу группового этапа уже складывалось впечатление, что ты понимаешь едва ли не большую часть сказанных им слов. Действительно понимал суть или просто умело производил нужное впечатление?

– Естественно, мы понимали, кто о чем говорит: когда ты целый месяц слышишь казахскую речь, некоторые вещи понимаешь на интуитивном уровне. То есть самостоятельно ты этого не воспроизведешь, но какие-то отдельные слова и понятия улавливаешь. Факты об игроках, например. Ведь ты тоже их изучал, и понимаешь, в каком контексте они могли быть изложены. То же самое с оценкой эпизода. Любой комментарий – это набор достаточно ограниченного количества терминов, в том числе и на русском, и на казахском языках. Поэтому, когда Ержан говорил об ударах, о прострелах, к том, как сыграл игрок или что он упустил, ты примерно догадываешься и тоже можешь сказать, согласен ты или нет, обсудить. Тем не менее, я, допустим, не смогу пройти по улице и понять, что говорит прохожий, но если речь идет о футбольном репортаже – я могу догадаться. Не скажу, что я понимал все, но какие-то вещи действительно удалось усвоить.

 

«Среди комментаторов «НТВ+» нет ни одного «мажора», у нас самые простые потребности»

– После чемпионата мира ты вернулся в Москву. Чем сейчас занимаешься дома?

– Сейчас жена делает загранпаспорт, а потом мы уедем в отпуск на несколько дней. До этого времени мы с ней в Москве пытаемся наслаждаться свободным временем, которого ближайшей осенью будет не так много. Ничего особенного не планируем, просто хочется уехать куда-нибудь к морю. Хотя, если удастся вырваться, в октябре хотелось бы съездить на годовщину свадьбы к родителям – они уже 32 года вместе.

– Расскажешь, как ты, молодой парень из Краснодара с экономическим образованием, чувствовал себя в столице, оказавшись в офисе «НТВ+»?

– Я сейчас очень хорошо понимаю людей, которые приходят в шестнадцатую комнату и с удивлением смотрят на самые простые вещи, разинув рот. Я был ровно таким же. Каждый из тех, кто работает на канале, был таким же. Ничего сверхъестественного в 16-й комнате нет – по сути это обычный офис, но там всегда присутствует атмосфера запредельного отношения к футболу, к делу, друг к другу. Уверяю, подобного вы не встретите нигде. А теперь представьте меня, 21-летнего парня, который никогда не был в городе большем, чем Краснодар. Телецентр «Останкино» я видел только на фотографиях, и вдруг меня окружили люди, которых я считал своими кумирами. Я даже стеснялся взять автограф у Алексея Андронова, когда увидел его что-то пишущим за столом. Мне пришлось попросить Мишу Поленова, чтобы он подошел и попросил Леху расписаться для меня. С течением времени ты понимаешь, что работаешь не просто с людьми, а с людьми категории «топ» – на них можно равняться. Можете мне поверить, что среди нас нет ни одного «мажора» – что бы про нас ни писали. У каждого из нас самые обычные проблемы и самые простые потребности, а то, что мы «гребем бабло лопатой», – самое большое заблуждение. Не все идеально, есть конфликты, они неизбежны, но это обычное дело для амбициозного коллектива, целиком состоящего из характерных и харизматичных парней. История с Костей Геничем, когда его три года назад приглашали за большие деньги работать на ВГТРК и он отказался, прекрасно демонстрирует ту атмосферу, которая царит на «НТВ+». Он сказал, что потом не сможет смотреть в глаза друзьям и не сможет променять на деньги то, что для него сделали на "Плюсе". Никто из нас не получает заоблачных зарплат – я вот экономист, и если бы я хотел, давно уже нашел более прибыльную работу. Но то, что я работаю в этой сфере, мой самый большой успех. В сущности, я не работал ни одного дня в жизни из-за того, что моя работа – это мое главное хобби.

– В своем интервью на официальном сайте «НТВ+» ты рассказывал, что первый месяц буквально ночевал в офисе, чтобы лучше разобраться во всех деталях работы. Со временем этот трудоголизм только развивался в тебе?

– Да, у меня есть «синдром отличника». Если я долго нахожусь в отпуске, у меня складывается ощущение, что что-то проходит мимо меня. Это не очень хорошо и никак не способствует нормальному отдыху. Раньше этот синдром касался в основном черновой работы – когда ты еще не умеешь монтировать, не знаешь всех тонкостей создания репортажей с места событий, тебе приходится сидеть в офисе и высматривать чужие материалы, для того чтобы понять, какие есть закономерности и что тебе лично необходимо взять за основу. Первые полгода я ночевал на работе бесчисленное количество раз, но даже спустя семь лет я научился далеко не всему. Это нормально.

 

«Вася посмотрел на меня, и я понял, что создал настоящую гадость»

– А что за история с материалом, для которого тебе текст писал Василий Уткин?

– Господи… (смеется) Он не просто мне писал текст, он смотрел на меня как на необучаемого больного. Это был сюжет про Павла Мамаева в 2009 году, когда его вызвали в сборную России. Я сделал настоящую гадость. Вася, посмотрев сюжет, мне ничего не сказал, а просто одарил меня таким взглядом, что я все понял. Вообще, когда ты приходишь на канал, одно из первых испытаний, с которым ты вынужден столкнуться, – критика. Одно дело, как ты сам к себе относишься, и совсем другое, когда коллеги разносят в пух и прах все, что ты делаешь. Причем это происходит вне зависимости от того, как долго ты работаешь на «НТВ+». У нас дружеские отношения в коллективе, но критика и похвала коллег, особенно старших, которые стояли у истоков канала, это не только самое ценное, что только может быть в твоей работе, но и настоящее испытание для психики и самолюбия. К примеру, когда я уже два года работал на «НТВ+», я сделал сюжет для «Футбольного клуба». Сюжет, как мне казалось, хороший, но за него я получил чудовищную обструкцию – сначала Уткин высек меня словами, а чуть позже примерно то же самое повторил и Юрий Розанов. Там были такие выражения, которые нормальная психика могла и не выдержать. На тот момент они казались очень обидными, и внутри себя я даже начал думать, что, возможно, действительно незаслуженно получаю свою зарплату и занимаюсь не своим делом. Но спустя несколько лет ты понимаешь, что через это проходит каждый, а те материалы действительно были слабыми. И приходишь к тому, что себя самого образца тех лет ты бы тоже отругал.

– Важна ли для тебя возможность делиться своим мнением с широким кругом зрителей?

– Без зрителя наша профессия невозможна! Я думаю, что каждый комментатор должен признаться самому себе – все мы хотим по большому счету славы, признания нашей аудитории. В той или иной степени. Это глупо отрицать. И люди, которые приходят в эту профессию без амбиций, не задерживаются в ней. Все мы, и здесь я имею в виду всех людей, а не только комментаторов, хотим быть знаменитыми – кто-то выкладывает свои фотографии в Twitter и получает миллионы подписчиков, а кто-то комментирует футбол. У него тоже есть своя аудитория и люди, которые его узнают. Приятно, когда где-то тебя берут за руку и просят сфотографироваться. Во многом мы занимаемся этим для того, чтобы удовлетворить свое эго, а профессия комментатора помимо этого позволяет еще и совершенствовать свой внутренний мир. Очень многие вещи диктуются тем, что ты можешь быть востребованным, – эта востребованность дает тебе силы даже тогда, когда ты, откровенно говоря, «задолбался». Не думаю, что настанет такой момент, когда я разочаруюсь в профессии или перестану получать от нее удовольствия.

– Ты говорил, что в Бундеслигу тебя привел твой стиль динамичного комментирования, а вот чемпионаты с менее интенсивным футболом даются тебе сложнее.

– Мой главный недостаток – не умею раскрасить своим репортажем унылые матчи. У Васи Уткина это получается. У Юрия Розанова. У Юры Черданцева это выходит за счет его эпатажа, а у Кости Генича – благодаря футбольному бэкграунду. Это получается у всех комментаторов старшего поколения, но как бы я с этим недостатком ни боролся, победить его пока не получается. Может быть, нужно больше читать, может, – больше работать такие матчи. «Милан» – «Ювентус» отработают все, даже ты. Кто угодно, так или иначе разбирающийся в футболе, – его с первых минут захватит эта атмосфера, и дальше понесется. А вот матч «Гранада» – «Эльче» любой отработать не сможет. Это чудовищный футбол, который комментатор обязан вытащить за счет своего мастерства. И только благодаря ему, зритель будет смотреть игру от первой до последней минуты. К сожалению, я пока что не такой комментатор.

 

«Война и мир» – это, по сути, уже готовый сценарий, где у читателя не остается простора для воображения»

– В одном из интервью ты обмолвился фразой «С этим можно идти в банк», которая является цитатой из фильма «Трасса 60». Не хотел бы оказаться на месте главного героя, с магическим шаром для ответов в руке?

– Я люблю этот фильм, но на месте героя себя не представляю. Подобный шарик, который все решает за тебя, очень крутая штука, но в самый ответственный момент герой понимает, что на самом деле шар ничего за него не решает. Судьбоносные эпизоды жизни он должен играть самостоятельно, и шарик постоянно его «подкалывал» по этому поводу. Скажу больше – я себя чувствую неуютно, когда что-то зависит не от меня. Возможно, я был бы очень плохим начальником, потому что не смог бы переадресовать какие-то задания своим подчиненным из-за неуверенности в том, правильно ли они все сделают. «Если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам» – один из моих принципов.

– Другой принцип выбит у тебя на руке в качестве татуировки. Переведешь?

– Легко. «Нельзя каждую проблему рассматривать как вопрос жизни и смерти. Иначе придется слишком часто умирать».

– Не смущает, что у тебя на руке набита фраза из фильма «Король вечеринок»?

– Прежде чем я сделал татуировку, прошло очень много времени после просмотра этого кино. Татуировку я всегда хотел, а эта фраза во многом меня характеризует. В фильме эти слова произносит Райан Рейнольдс, стоя с голой задницей на крыше университета. Какая разница, как они были произнесены и откуда она взята? Это ведь правильная фраза, это важнее.

– Как-то в своей конференции ты затронул тему русской литературы и рассказал о своей нелюбви к Достоевскому.

– Знаю, что Михаил Мельников ужасно его любит и может цитировать целые страницы из его произведений, но я Достоевского не люблю и никогда не стану этого стыдиться. Я отдаю себе отчет в том, что это великий писатель, но любить или нет – дело вкуса. К примеру, я не люблю «Войну и мир». Не потому, что это огромное произведение, а потому, что оно начисто лишает тебя возможности что-то вообразить. В нем все разложено по полочкам, поэтому фактически – это уже готовый сценарий, и воображению там места нет. А «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» сделаны настолько круто, что полностью выворачивают внутренние особенности существования русского человека. Со всеми депрессиями, неустроенностью, размышлениями, комплексами. От этого становится не по себе. Ты один раз это прочел, тебе стало плохо, и возвращаться к этому ты уже не хочешь. За окном и так постоянно кого-то убивают, и, читая о том, как это происходило несколько веков назад, ты понимаешь, что в России вообще ничего не изменилось. И не изменится. Только новые здания построили.

– Жена разделяет твое увлечение футболом? Моя невеста открыто признается, что футбол не переносит.

– Я думаю, что любая женщина в здравом уме относится к футболу холодно. В принципе это не совсем женское дело, но когда речь заходит о больших эмоциях, жена всегда разделяет просмотр матчей со мной. И переживает ровно в той же степени, что и я.

 

«Большинство принимаемых законов – бред, который нельзя объяснить логическими доводами»

– Во время межсезонья есть смысл загадывать, что произойдет в следующие месяцы?

– Нет. Кто в свое время мог предположить, что многократный обладатель Кубка чемпионов Самуэль Это’О, который победил с «Интером» в финале 2010 года, уже в следующем сезоне будет играть в «Анжи»? Никто. Случиться может все что угодно. Предсказывать, давать экспертные прогнозы – это все глупости. Я читал, что Александр Бубнов прогнозировал каждый матч чемпионата мира и ни разу не угадал. Глупо выставлять себя в таком свете. Лучше объяснить, почему это произошло, чем сначала нагородить ерунды, а после выкручиваться.

– К Бубнову у тебя довольно скептическое отношение…

– Я считаю, что почти все, что он говорит, – чушь. К самому Александру Викторовичу у меня нет никакой неприязни, просто нельзя мыслить одними цифрами, упуская все остальные факторы, влияющие на исход матча. Он оперирует ТТД, как будто ТТД – это что-то по-настоящему важное. Теоритически можно 22 раза ударить по воротам и 22 раза отправить мяч в сетку, но при этом уступить по ТТД. Разве эти цифры в этом контексте имеют какое-то значение?

– К вопросу о негативном отношении. В твоей ленте Twitter можно часто встретить критические посты в адрес российских политиков…

– Давай скажем, что я их, мягко говоря, не понимаю.

– Тебя можно назвать «противником» нынешней власти?

– Нет, я противник решений, которые сейчас принимаются. Практически все эти законы работают на то, чтобы людям стало хуже жить. Конечно, есть хорошие предложения, которые заметно упростили наше существование, но они практически незаметны. Например, недавно принятый закон о запрете рекламы на платных каналах. Человек, который его предложил, увидел матч Россия – Южная Корея на общедоступном канале, забитым под завязку рекламой. Он не услышал из-за рекламы национальных гимнов, естественно. И вдруг придумал запретить рекламу… но на платных каналах. Логика примерно такая: я выхожу из дома, вижу иномарку, которая загородила проезд в детский сад, но принимаю решение запретить все отечественные автомобили. Это же полный бред, который невозможно объяснить никакой логикой. Можно воровать триллиардами, принимать законы вопреки мнению налогоплательщиков, пенсии такие, что проще помереть или работать до смерти, зато закон о рекламе на платном телевидении принимается за два часа. Не знаю, как на «НТВ+», но на множестве других каналов данный закон может лишить людей работы. Каналы просто закроются, а люди окажутся на улице – как это можно было не понимать, я ума не приложу. Скорее всего, я упускаю какие-то нюансы, которые позволят существовать в данных реалиях, но все равно, когда подобные законы подписываются в один момент, а важнейшие годами не двигаются с места, мне это непонятно.