Не так давно бывший защитник сборной Казахстана Максим Жалмагамбетов объявил о завершении карьеры. О прошлой, настоящей и будущей жизни он рассказал нам в эксклюзивном интервью.

– Максим, когда я к вам позвонил, вы говорили, что едете в больницу к отцу. Что-то серьезное?

– Нет-нет, все нормально.

– Вы завершили профессиональную карьеру, почему так рано и насколько тяжело далось это решение?

– Довольно тяжело, но я сразу решил заняться другим делом, чтобы переход был менее болезненным. Стараюсь занять свое время работой и профсоюзом футболистов. Я завершил не из-за каких-то травм, просто так вышло, что предложений из высшей лиги не было, а играть где попало я уже не очень хотел. В футбол нужно играть так, чтобы получать от него удовольствие, быть мотивированным.

– То есть вы потеряли мотивацию?

– Нет, играть в премьер-лиге у меня желание было, но предложений не поступало.

– Когда в первый раз задумались о завершении?

– Перед сезоном, когда понял, что в высшем дивизионе сыграть не получится. Посоветовался с близкими и принял решение.

– Как они отреагировали, все-таки доход действующего футболиста и работника профсоюза наверняка разный?

– Нормально, на то они и близкие люди, они любят меня не за деньги, наоборот, поддержали, как друзья, так и девушка моя.

– На какой должности вы трудитесь в профсоюзе?

– Как таковой ее сейчас нет, поскольку профсоюз совсем недавно был образован. Главная у нас Айгерим Сабралиева, а мы, футболисты, ей помогаем, сейчас наша задача – получить статус международного агентства, то есть пока мы в стадии становления.

– Почему вы ни разу не сыграли за последний ваш клуб «Атырау»?

– Я попал туда 25 февраля, когда основной костяк уже прошел сборы, я же в то время тренировался в Астане. Естественно, что я не был готов, но потом, когда набрал форму, Радулович просто не дал мне ни единого шанса показать себя хоть как-то, то есть у меня не было возможности сыграть даже плохо, чтобы он на меня мог пожаловаться. Он тренер, и он ставил своих людей в состав.

– Одним словом, вы о нем не самого высокого мнения?

– Ну да, человек говорит одно, а делает совсем другое, как его назвать? Он не держал слова, в глаза говорил одно, за глаза другое.

– Например?

– Если я буду приводить примеры, это будет немного неправильно, не совсем культурно. Все, что я о нем думаю, могу сказать ему лично.

 

«Самый счастливый день в карьере – когда обыграли Сербию»

 

– Помните, как потратили первые заработанные деньги?

– Отдал маме все, это еще по «юношам» было.

– Какова была ее реакция, она была удивлена, что играя в футбол можно зарабатывать?

– Нет, у меня ведь и отец играл, поэтому она эту сферу деятельности знает.

– Матч, за который вам обещали самые высокие премиальные?

– Наверное, за сборную, но мы тогда никого не обыграли, это при Тимофееве было. Премиальные в то время обещали серьезные, а некоторые цифры и вовсе заоблачные.

– Самый счастливый и самый грустный день в вашей карьере?

– Самый счастливый – когда обыграли Сербию, все-таки первая победа Казахстана в Европе. Самый грустный … такого не было (смеется).

– Удивительно, не думал, что наш футбол настолько позитивен.

– Ну, хотя да, был такой, когда умер Нилтон Мендес – это действительно самый грустный день для меня в футболе.

– Вы упомянули про матч с Сербией, многие помнят детали того, что происходило на поле, но не каждый знает, что происходило после него.

– После мы праздновали победу в ресторане, точно не помню, кто из ребят заказал, мы тогда всей командой поехали.

– Вы были достаточно результативны для защитника, гол, который вам особо памятен?

– Я в принципе все свои голы помню, но знаковые те, что случились в 2006 году, когда стал лучшим бомбардиром команды и выиграл чемпионат.

– Это весьма нетипичная история, вы пытались как-то подколоть в то время нападающих своей команды?

– Конечно, шутили, но у нас тогда были сильные нападающие Дима Бяков и Мурат Тлешев, скажем так, серьезные конкуренты.

– Вы дважды работали с немецкими специалистами в Астане, первый был Клаус Штерк.

– Для того времени он ввел новшества в наш футбол: схема, стиль и так далее. На тот момент с ним было интересно работать, то есть на контрасте с советскими методиками это выглядело любопытно. Вообще он нормальный мужик был, немного мягкотелый разве что.

– Вторым немцем являлся Хольгер Фах, чем он запомнился?

– Тренировки у него были чисто европейские, а в плане характера он сильнее, чем тот же Штерк. Умел поговорить, подобрать такие слова, чтобы зарядить людей.

– Чемпионство «Астаны» 2006 года некоторые до сих пор считают скандальным.

– Мне кажется, у нас каждое чемпионство обсуждают с такими подозрениями. Я не считаю его скандальным, до конца первого круга мы вообще не ставили задачи стать чемпионами. В 2011 году мы играли с «Шахтером», так нас судья даже за центр поля не выпустил, о чем тут можно говорить?!

– Самату Смакову предлагали сдать матч в национальной сборной, к вам с такими предложениями обращались?

– Когда молодой был, подходили, но потом они узнавали у тех людей, которые меня хорошо знают, что я в таких играх не участвую. Да и сам просто мог сказать, что они не туда попали.

– Это были матчи чемпионата?

– Да, в сборной у меня такого не было.

-Хорошо, а был ли такой матч, когда вы чувствовали, что кто-то из партнеров играет странным образом?

– Нет, я бы увидел это сразу и сам же предъявил претензии к нему, но, к счастью, не приходилось.

 

«Пасулько – плохой человек»

 

– Естественно, не мог вас не спросить про период работы с Пайперсом. Все игроки того поколения говорят, что он очень душевный и действительно настоящий человек. Есть история с его участием, которая поразила вас больше всего?

– ...(после паузы) Да, есть такая, кажется, перед игрой с Бельгией. Разбирались насчет премиальных, и там шел разговор про то, сколько человек должны получить, либо 11, либо 18. Не помню, кто с кем разбирался, но Арно перевели, он встал и показал на флаг страны, и сказал одному из руководителей федерации, что мы сегодня будем играть за Казахстан, и вы вообще нам можете ничего не давать. Этот поступок реально впечатлил всех ребят и побудил их биться в матче, тогда мы проигрывали 0:2, но в итоге сыграли вничью.

– Правда, что перед одним из сборов Арно пришлось самостоятельно покупать экипировку команде?

– Да, но меня тогда не было, я и Серега Остапенко приехали позже. Играли с Арменией, на нейтральном поле в Голландии, и мы получили костюмы уже там. Потом ребята рассказывали, что это Пайперс взял, но я сам спрашивать у него не стал.

– Вы не смогли заиграть в Бельгии из-за тренера, так ведь?

– Ну да, он рассчитывал на других игроков, но он нормальный мужик был, он нам честно все объяснил, так что к нему обид никаких. Могу с уверенностью сказать, что если бы я закрепился в основе, то в Казахстан не вернулся бы.

– Вы говорили, что в Бельгии Остапенко называли «танком», вам прозвище успели придумать?

– Я, честно, даже не помню, надо у Остапа спросить. Я там всех по ногам бил, и они ругались на меня постоянно.

– В Бельгии говорят на голландском и французском языках, какой из них освоили?

– Я по-английски разговаривал, на том же фламандском вообще невозможно нормально говорить, очень неприятный на слух.

– Когда люди в Бельгии узнавали, что вы из Казахстана, первым делом о чем спрашивали?

– Иногда банально говорили, «где это?», иногда спрашивали: «а где там Борат живет?», таких бескультурных там мало, но, бывало, все же попадались. А так я показывал местным ребятам фотографии Астаны и Алматы, они были в шоке, что в Казахстане вообще такие города есть.

– Кайрат Нурдаулетов рассказывал, что после матча с Португалией зарекся обмениваться футболками. Вы к этому ритуалу как относились?

– У меня таких проблем не возникало, в том же матче с португальцами спокойно с Карвальо поменялся, он даже с удовольствием это сделал, без какого-либо пренебрежения.

– После Сербии не обменивались?

-Нет, ту я оставил себя, все-таки матч победный.

– Вы ведете «Твиттер», кто вас к нему пристрастил?

– Кто-то из моих друзей сказал, чтобы я следил за ним в «Твиттере», и вот фактически ради него зарегистрировался. А потом пошло, как и любая социальная сеть, затянуло.

– Одна из ваших записей оказалась весьма актуальной, я про ту, где вы говорите, что настоящего казахстанского футболиста скоро занесут в Красную книгу. Что вас раздражает еще помимо этой ситуации с паспортами?

– Много того, что можно изменить. Я действительно люблю футбол и хочу, чтобы у нас в стране он развивался, но как этому быть, если выходят пять легионеров, четыре игрока, которым сделали паспорта, один молодой, один вратарь. Объясните мне, где должен играть казахстанский футболист? Может быть, на лавочке или на трибуне? Мне непонятно, почему клубы так относятся к нашим игрокам.

– «Ордабасы» покинул Виктор Пасулько, достаточно разные мнения о нем как о человеке, вы с ним также работали, что скажете?

– Я сейчас, получается, всех тренеров раскритикую, и все подумают, что я за личность (смеется). Ну, что я могу сказать, Пасулько – плохой человек. Я ему это в лицо говорил и еще десять раз могу сказать, можете так и написать.

– Чем он заслужил такое отношение?

– Он сам об этом знает, просто не хочу «опускать» его в глазах общественности.

– Самый веселый игрок на вашей памяти?

– Да их много, футболисты, они такие, вы же знаете. Но из всех могу отметить Смакова, Карповича и Лорию, они еще как могут пошутить. В Павлодаре, например, Лория мне как-то бутсу подкинул, а она мне в голову попала, я потом с ним не разговаривал.

– Кто из соперников доставил вам больше всего хлопот в игре?

– Вот прям так чтобы «возил»?

– Можно и так сказать.

– Наверное, Ула Бакаев, когда в форме, Мурат Тлешев, Сергей Остапенко, все они, когда в боевом состоянии заставляли максимально концентрироваться. А когда за сборную играл, то там, конечно, гораздо больше таких игроков, Куарежма, Роналду ... плюс те же финны: Литманен, Форсселл.

– Когда-то вы были самым высоким футболистом чемпионата, рост мешал вам в жизни?

– Да, всегда такое было, я постоянно что-то разбивал и разбиваю, сейчас уже стараюсь не придавать этому большого значения.

Алибек КАБЕНОВ