Правила жизни Этери Тутберидзе

Маленькая девочка выходит на лед, а у нее на голове гнездо. Мне все равно, что она была в шапке, торопилась. Она всегда должна быть в форме. Это где-то, может быть, отражает то, как она дальше будет тренироваться. Вы, когда чувствуете себя красивой, ухоженной, наверное, и осанку будете держать, и пойдете другой походкой. А когда знаете, что выглядите не очень, то «сбросите» спину и пройдете так, чтобы вас никто не заметил. То же самое и на льду. Если девочки выходят и чувствуют себя красивыми, они так же тренироваться будут. И это должно быть всегда. Везде. Родители иногда беспокоятся: «Ой, в 13 лет она начинает подкрашивать глазки, реснички!» Ну и что? Пусть девочка чувствует себя красивой, женственной. Пусть она видит, что на нее уже засматриваются мальчики. Прекрасно!

У меня два высших образования: тренер и балетмейстер-хореограф. Правда, постановщиком на сцене я себя не видела. Хотя в институте приходилось этим заниматься. А как мне представить другую профессию, если я с четырех лет по собственной воле здесь. Это как раз тот случай, когда не родители привели, а я сама увидела и попросилась. С пяти лет сама ездила на каток. Понимала, что у родителей времени нет и все закончится тем, что в лучшем случае я пойду в музыкальную школу, как и все мои сестры. Я ее и окончила, но это совершенно не мое. Я за пианино даже не сажусь.

Есть в жизни и обычные бытовые дела – прибраться, постирать…

Раньше я обожала загорать, на солнце могла часами лежать. А сейчас у меня аллергия на солнце.

Когда-то давно на кануне дня рождения дочки Дианы меня завели в ювелирный магазин. И вот я вижу: кольцо, кольцо, кольцо, кольцо… Я говорю: не нужно, это все ерунда, должен быть один камень, но большой. А эта россыпь, этот песок ничего не стоит. Ну, меня сразу вывели оттуда…

Я перевела дочь Диану в танцы. У меня сердце кровью обливалось, когда она умоляла: «Не отдавай меня в танцы, дай мне еще полгода, и я докажу…» А при чем тут «докажу»? Она и так все элементы делала. Просто я как мать понимала, что не могу рисковать ее здоровьем, потому что эти падения могут потом аукнуться какой-нибудь серьезной травмой.

Ты лепишь спортсмена, создаешь, придумываешь тот образ, который не просто ему подойдет, а который он сможет передать в определенный момент. Вот Юля, музыка к кинофильму «Список Шиндлера». Я эту музыку полгода носила, включала на льду, чтобы наконец-то она на нее среагировала. Когда есть какая-то музыка, ты хочешь ее воплотить на льду, видишь, через кого это можно сделать, и когда у тебя получилось – вот от этого я получаю удовлетворение. Тогда ведь весь мир полюбил даже не столько Юлю Липницкую. Девочка в красном пальто – это был символ Олимпиады…

Обыкновенные у меня девчонки. А вот парни трудные. Один сложнее другого. Как раз мальчики, к сожалению, капризные, ранимые. И так к ним подходишь, и эдак. И обнимешь, и погладишь, и не знаешь уже, с какой стороны и на какой козе подъехать. Поэтому, наверное, и не показывают они результатов. Тренировка – это должен быть процесс, который так или иначе приносит удовлетворение обоим. Тогда и результат будет.

Я нормальный живой человек. Я больше всех волнуюсь.

Я хочу, чтобы моя дочь была счастлива. Это и есть мечта для меня.