«Криштиану не пьет и очень любит детей. Он – лучший в мире»

– Как?

– Когда общаешься с ним, он не смотрит в стиле: я тут звезда, быстро задавай вопросы. Дэвид очень деликатный. Помню, когда училась в магистратуре, нас привезли на одну из тренировок. Бекхэм остановился, я попросила сфотографироваться. Так он потом еще переспросил, хорошо ли получилась фотография и хочу ли я ее повторить.

– Профессионал.

– Смешной эпизод связан с Иско. Идет матч, я в телефоне готовлю вопросы. Бум – рядом Иско ударяется о бортик, выхватывает мобильник и начинает водить пальцем по экрану. Причем игра в этот момент продолжается. В первые секунды я вообще не соображала, что произошло – была в своих вопросах. Но он быстро отдал телефон, посмеялся и вернулся на поле.

– С Черышевым не пересекались?

– Он подписан на меня в твиттере, но лично никогда не общались. Когда начала работать на «Реал», Денис уже ушел в «Вильярреал». Вообще, в Мадриде его любили, просто здесь большая конкуренция. А вся страна резко заговорила о нем после матча Кубка Короля и дисквалификации клуба. Он потом долго не сходил с полос газет, тема активно обсуждалась.

– У вашей семьи большая история путешествий.

– Все так. Отец – русский, родился на Камчатке. Потом с родителями переехал в Литву, потому что его папа – военный. Дедушка по маме – армянин. Бабушка – полька. Познакомились родители в Литве и до сих пор живут там. Бабушка с дедушкой после 35 лет в Прибалтике уехали в Питер на историческую родину. А я уже семь лет в Испании.

– Как это получилось с Испанией?

– Все началось с Олимпиады в Нагано. Папа смотрел биатлон, тут зашла я и увидела Бьорндалена.

– Обсопливившегося?

– Да, на весь экран. Сказала: «Пап, ты чего смотришь?» Он стал объяснять, и меня зацепило. Я не пропускала ни одной гонки Кубка мира. А когда начинаешь смотреть какой-то вид спорта, сразу возникает второй, пятый. В 17 я решила, что стану спортивным журналистом. В 23 мечта исполнилась, причем благодаря Eurosport.

– В смысле?

– В Литве я закончила английскую филологию и уже думала над магистратурой. Еще со школы знала, что в Испании Eurosport, на котором я смотрела соревнования, запускает магистерский курс по мультимедийной журналистике. А потом посылает выпускников в один из своих офисов на практику. Я загорелась, сказала, что буду работать там.

– Родители не отговаривали?

– Наоборот делали все возможное, верили в меня. Были люди, которые говорили в стиле: «Ой, да что она там рассказывает? Мечтай-мечтай». Родители никогда не сомневались, хотя испанский университет был частный, курс стоил 10 тысяч евро. Но я накопила их.

– Как?

– Поехала работать в Англию. Устроилась там медицинским секретарем. Для этого даже закончила курсы по анатомии, медицинской терминологии. Но это оказалось несложным – получилось продолжение филологии.

– Объясните.

– Я работала с медицинскими текстами – вбивала в систему результаты лабораторных исследований. Конечно, большинство слов просто не знала. Но на курсах мы изучили суффиксы, префиксы, приставки, корни. Оказалось, что по значению каждого фрагмента слова можно понять общий смысл. На место секретаря претендовали несколько человек. После собеседования взяли меня. Не знаю почему, но потом оказались довольны. Даже хотели, чтобы я осталась.

– Но вы поехали в Испанию.

– Да, год отучилась в Мадриде, получила диплом. И меня отправили в центральный офис Eurosport в Париже. Практиковалась три месяца, предложили контракт. Но из-за бумажной волокиты очень долго его ждала. Думала, этого уже никогда не случится. Потом документы все-таки пришли, и я проработала во Франции три с половиной года.

– Ушли из-за мужа?

– Получается, что так. Мы познакомились во время моей учебы – за месяц до Парижа. Сначала ездили друг к другу в гости, потом поженились и еще два года продолжали ездить. В какой-то момент образ жизни студентов надоел, и я ушла. Но это далось очень тяжело, потому что Eurosport казался мечтой. Всегда думала, что если дойду до нее, останусь навсегда.

– Супруг связан со спортом?

– Хесус – учитель английского в школе. В прошлом он писал: у него есть две книги, но не про спорт. Просто любит его. Знает русских и литовских спортсменов. Когда познакомились, рассказывал, что восхищается Сабонисом, Хомичюсом, Куртинайтисом. Я говорила: «Да ладно тебе. Хочешь впечатление произвести?» Но он показал свою книгу, а там в посвящении написано: «Благодарен всем тем, кто меня вдохновлял». И имена литовских спортсменов.

– Удивительно.

– Муж вообще оказался так вдохновлен отношениями, поездкой в Литву, и так хотел, чтобы родители его понимали, что записался в школу иностранных языков. Два года ходил на русский. Так свободно, как мы, говорить пока не может, но в России спокойно бы выжил.

– Вы вообще знаете пять языков.

– Русский, литовский, испанский и английский свободно. Французский поменьше, но общаться могу.

– На каком думаете?

– Когда говорю на английском, то на испанском. Когда на испанском – на русском. Сама с собой тоже на русском.

– И даже болеете за российские команды. Читал, что плакали, когда сборная Блатта проиграла в полуфинале Олимпиады.

– Это правда. Слезы были и когда Сафин проиграл на «Ролан Гаррос» после победы в Австралии. Но чаще все-таки радуюсь. В этом плане у меня большой выбор команд – Литва, Испания, Россия. Если даже две проигрывают, всегда остается еще один вариант.

– Если они играют между собой?

– Конечно, болею за Литву. Это моя страна, я там выросла и горжусь, когда литовские команды и спортсмены добиваются результатов. Но многие еще зависит от вида спорта. Например, в плавании я очень поддерживаю Руту Мейлютите, в баскетболе Литву, а в футболе Россию.

– Как-то вам повезло, что знаете литовский.

– Ты про Куртинайтиса? Ха-ха. Веселый момент, но я не думала, что он наделает столько шума. На следующий день в Литве этот эпизод кучу раз показали по ТВ. Все начали звонить, спрашивать, кто я такая, откуда взялась.

– Римас действительно не понимал по-английски?

– Нет, у него хороший уровень. Скорее всего, из-за шума не понял и переспросил на литовском. Знал, что я оттуда – мы до этого репортаж снимали, разговаривали. Проблема в том, что на Eurosport надо было говорить на английском. У канала 18 версий – предполагается, что с английского каждый комментатор переведет на язык своей страны. Куртинайтис – ладно, там дело оказалось не во мне. Смешнее получился другой эпизод.

– Какой?

– На теннисе спросила у победителя, почему он проиграл. Получилось как: я находилась вообще на другом корте – играла Шарапова. После матча должна была взять у нее интервью. Но произошла заминка, мне не приносили микрофон. Все затянулось, и тут сказали: «Беги на другой корт, там испанец с украинцем Стаховским играет». Прибегаю, а счет 7:6 6:7 7:6 6:7, 7:6. В общем, одинаковый.

– Представляю.

– Я только начала вникать, мне уже кричат: «Давай-давай, хватай его». Испанец отмахнулся, он проиграл. А Стаховский остановился. Я-то знаю, что в теннисе останавливается только тот, кто выигрывает, но та ситуация была такой стрессовой. И я спрашиваю: «Ну, что в этот раз не получилось? Что же произошло?» – «Не-не, вы что? Я выиграл». А мы в прямом эфире. Повернулась, смотрю на счет: «Боже мой, какой стыд!» Потом еще подумала: «Блин, что я его на английском спросила? Надо было на русском, чтобы никто не понял».

– Когда-нибудь путали языки?

– Разок помню. Студия спросила на испанском, я ответила на английском. Тоже в прямом эфире. Мне в ухо: «Карииина!» – «О, да, извините». И стала на испанском. Как-то пришлось сделать вид, что вообще ничего не слышу.

– Это еще зачем?

– Когда «Атлетико» выиграл Ла Лигу, делали для beIN Sports включение из места, где они праздновали. Причем сразу на две версии – сначала один стендап, через несколько минут на другом языке. Мне передают: «Через минуту на испанском». Только я понимаю, что что-то не вяжется.

– Почему?

– Слышу английскую речь. Объясняю это, но они не обращают внимания. Кричат: «Говори, говори». А я не понимаю, на каком языке. Тут они связываются с девочкой, которая стоит рядом и передают ей, чтобы я наконец заговорила. Уже она орет: «Говори!» Машет мне. А я стою, как будто у нас неполадки, и делаю вид, что никого не слышу. Думаю: «Они же наверняка какой-то вопрос задали на испанском. Например, про атмосферу. А я сейчас буду говорить про количество зрителей на английском. Или наоборот. Лучше помолчать».

– Верное решение.

– Потом выяснили, что действительно произошла техническая ошибка – английская студия пересеклась с испанскими координаторами. До этого случилась накладка похуже.

– Страшно представить.

– Меня послали в Португалию брать интервью у Фалькао. А он о нем даже не подозревал – никто почему-то не сообщил. И вот я подхожу к нему, он смотрит как на сумасшедшую. Говорит, что впервые слышит обо всем. Типа иди отсюда, не мешайся. Но я не сдалась.

– Что сделали?

– Три дня бегала за Мендешем, умоляя дать разрешение на разговор. Давила на жалость, говорила, что безумно хочу домой, где меня ждет годовалый ребенок. В итоге эта фишка сработала – Жорже сам тогда только стал отцом. Я сделала интервью, но перед этим хорошо прошлась по магазинам одежды. Изначально-то я летела в Порту на день и не взяла чемодан. Запоминающаяся история приключилась и на баскетболе.

– Расскажите.

– Московское «Динамо» играло с кем-то в Кубке УЛЕБ. Между четвертями мне нужно было взять интервью у одного из игроков. Команда проигрывала, все быстро убегали в раздевалку. Я все-таки остановила одного, но он отмахнулся и ушел. В этот момент мое растерянное лицо увидел Дэвид Блатт. Подошел, спросил в чем дело. А потом пошел за тем игроком, вернул его на площадку и сказал: «Ты должен ответить, это часть нашей работы».

– Обалдеть.

– Меня безумно поразил этот момент. Накаленная обстановка, команда проигрывает, у нее мало времени, чтобы посовещаться в раздевалке, но Блатт так поступает. Хотя однажды никакие просьбы не помогли. Причем с русским футболистом.

– Как его фамилия?

– Аршавин! История длилась полгода. Я уже знала, что скоро уйду с Eurosport и очень хотела сделать интервью на русском. Клуб оказался не против: «Без проблем, говорите с агентом». Я ему и звонила, но постоянно шли отнекивания. Каждый день! Потом Россия проиграла Словении и не попала на чемпионат мира. Агент ответил: «Андрей очень грустный, он вообще не хочет разговаривать».

– Часто делали интервью на русском?

– С Исинбаевой, Немовым, Бубкой. Почти со всей биатлонной сборной. Но этот момент тяжело вспоминать.

– Причина?

– Это случилось за год до Ванкувера. На Eurosport шла программа Road to Vancouver. Для нее мы делали интервью с потенциальными медалистами Игр из разных видов спорта. Я долго выбивала у начальства возможность сделать с российской командой. Объясняла: «В этом году она очень сильная». И вот меня отправили на этап в Антерсельву. Я пообщалась со спортсменами, а через три-четыре дня Ярошенко, Ахатова и Юрьева попались на допинге. И мне говорят: «Что ты нам привезла?» Хорошо, что несколько интервью мы успели выпустить до скандала. Но большая часть так никогда и не появилась в эфире. Сейчас еще вспоминаю, как добиралась до этого биатлона. Это кошмар!

– Подвела погода?

– Она самая. В Венеции взяли напрокат машину и поехали в Антерсельву. Сначала все нормально – обычная зима. Но в горах начался ужасный снегопад. На крышах домов лежало по несколько метров снега. Можно представить, что случилось с дорогой. А у нас летние покрышки. Дали какую-то цепь, мы вышли ее надевать. Она не надевалась. Как-то все равно добрались. И там увидели красоту. Плюс вроде холодно, мороз, но ты его не чувствуешь.

– Расплата за терпение.

– В Испании однажды натерпелась побольше. Отправилась на выезд «Реала» против «Эйбара» – на самолете до Бильбао, дальше на машине. Посмотрела – на авто 30 километров. Поставила GPS и поехала. Только не заметила, что у меня не активирована функция платных дорог. И система послала непонятно куда. 30 километров ехала два часа.

– По неизведанным дорогам?

– Не то слово. Завело в лес, горы. Перед машиной постоянно бегали козы. А ехала я по узкой тропинке. Смотришь влево – обрыв, направо – то же самое. Причем на тропинке умещалась одна машина, а движение там двустороннее. Я рулила и понимала: если будет встречка, вообще не знаю что делать. Просто молилась уже. Потом перебирала в голове тексты, что скажу, когда приеду в Эйбар. Сочиняла речь: «Надеюсь «Эйбар» вылетит, и я никогда больше сюда не приеду».

– Смешно.

– Сейчас – да, а тогда столько страху натерпелась. Еще размышляла: «А как ночью обратно возвращаться?» Но как-то доехала. Встречаюсь с другими журналистами: «Как вы?» – «Да нормально» – «Видели, какая там дорога?» – «Какая? Полчаса по платной». В тот момент я снова прокляла все на свете.

– Большего экстрима не испытывали?

– Только в плане нервов. Пару раз после Классико записывала стендап. И фанаты начинали трогать, поднимать на руки прямо перед камерой. Когда это происходило в первый раз, я не знала, как реагировать. Хотелось всех разогнать, накричать: «Я в прямом эфире!» Сейчас это весело, но тогда приходилось очень сложно. Или вот на Евробаскете – там меня завернули в литовский флаг. За год до этого на чемпионате мира поразил Пау Газоль.

– Что натворил?

– Из-за травмы он не участвовал в турнире, поэтому приехал в Турцию комментатором нашего канала. Поселили его вместе с нами. Проблема была в том, что для его роста в гостинице оказались короткие кровати и низкие потолки в душевой. Тогда ему сразу предложили переехать – в соседний отель, где жили все сборные и имелись подходящие условия. Но Газоль отказался. Сказал: «Если все мои коллеги-журналисты будут жить в этом отеле, то я тоже здесь буду. Мне не важны удобства».

– Работа с такими людьми – вершина карьеры?

– А ее нет – этой вершины. Просто я до сих пор помню себя девочкой из Литвы, которая куда-то мечтала попасть, что-то делать для Eurosport. Поэтому каждая поездка на большие соревнования, интервью, работа с кем-то – это уже свершение. Раньше я о таком только мечтала.

Например, в 18 лет играла в FIFA на компьютере. Всегда выбирала «Реал», потому что у них была обалденная команда – Фигу, Зидан… Еще постоянно ставила Морьентеса и Сальгадо. И так получилось, что Сальгадо три года был моим сотрудником – участвовал в совместной программе. У Морьентеса пару лет назад брала интервью. Сидела и думала: «Блин, я же выбирала его в FIFA». Или Луис Гарсия. Он тоже работал на beIN Sports. Перед многими матчами я общалась с ним как с соведущим. С Вьери мы перед какой-то игрой сидели и вместе сочиняли вопросы. Распределяли, кто и что говорит.

– По эмоциям было событие мощнее?

– Премия Laureus в Дубае. Там собрались звезды со всего мира, ведущий – Кевин Спейси. Испанская сборная награждалась званием «Команда года», а я вела телемост с игроками. И вот наступает момент объявления – на сцену выходят Десайи и Каннаваро и просят весь зал обратить внимание на экран, чтобы соединиться с каналом La Sexte и Кариной. Представляешь, такие люди произносят мое имя, а куча звезд из спорта и Голливуда видят меня и слушают!

Это просто нереальные ощущения. Не то что вершина. Но если бы 20 лет назад кто-то сказал мне, что так случится, я бы ответила: «Да о чем вы вообще говорите?» Раньше для меня просто побывать на турнире «Большого шлема» считалось огромным событием. Из Литвы все это кажется далеко и недостижимо.

– У вас остались мечты?

– Конечно. До того, как я стала журналисткой, сказала, что возьму интервью у Сафина и побываю на Олимпиаде. И еще кучу всего. Вот куча всего исполнилось, а Сафин и Олимпиада – нет. Причем первое уже никогда не сбудется, потому что Марат закончил карьеру. А мне хотелось пообщаться с ним как с действующим теннисистом. Сейчас не то. А тогда он был кумиром. Помню, как вставала в 4 утра, чтобы посмотреть полуфинал и финал Австралии.

– Вживую его игру видели?

– До слез обидная история. Когда жила в Лондоне, специально проснулась в 4 утра, стояла в очереди шесть часов – все, чтобы попасть на корт Сафина. Но не получилось – прямо передо мной билеты закончились. Только я все равно прошла. На чуть-чуть.

– Как?

– Сказала охраннику: «Пропусти хотя бы на пять минут. Посмотреть, как он разминается». Посмотрела немного и пошла на другой корт. И больше на матчах Марата никогда не была. Может, к лучшему.

– Почему?

– Как раз в той игре против Фелисиано Лопеса он получил травму. И после нее уже никогда не возвращался к лучшей форме. Сглазила своим присутствием, ха-ха.

– Вас называли баскетбольной Сарой Карбонеро.

– Да, но только вначале. Так получилось, что тот босс, который открыл ее, нашел и меня. И решил провести рекламную кампанию, привлечь ко мне интерес. На самом деле, какая из меня Сара?

– Неужели вы не самая крутая девушка на ТВ?

– Нет, конечно. Полно тех, кто намного лучше и раскрученнее. Особенно сейчас.

– Что изменилось?

– Когда я только появилась, обо мне быстро узнали. Но Marca TV закрылось, родился первый ребенок, и после большой паузы я перешла на beIN Sports. А на этом канале меня не смотрели в Испании. Только в Америке и 20 арабских странах. Поэтому вся эта раскрученность сама по себе ушла. Хотя я даже оказалась рада. Сначала естественно хочется популярности, ловить на себе каждый взгляд. Потом надоедает – лучше спокойно концентрироваться на работе.

– В Испании много девушек на спортивном ТВ?

– Да, этот тренд пошел после Сары. Как раз в тот момент, когда я приехала. Удивительно, но тогда я впервые почувствовала, что быть женщиной в спортивной журналистике – это что-то необычное. До этого никогда не думала об этом. На Eurosport работало много парней, девчонок. Никто не сомневался в твоих знаниях из-за того, что ты женщина.

– А в Испании?

– Складывалось ощущение, что ты кому-то что-то должен доказывать. И это существует до сих пор. Хотя сейчас более-менее привыкли. Женщины есть на всех спортивных каналах. На «Реал ТВ» пропорция чуть ли не 50 на 50. А ведущие практически все девушки.

– Они в теме?

– Сейчас – да, разбираются. Когда только пошла мода, были разные. Но с мужчинами так же. Я работала в редакциях, где одни много знают о спорте, а другие не особо. Называют себя спортивными журналистами, а кроме футбола ни в чем не разбираются. А женщины… Просто людям что-то нужно говорить, вот они и говорят про женщин.

– Вас оскорбляют в соцсетях?

– Когда появилась в кадре – началось. Писали, давали оценку работе. Ошибка в том, что я все это читала и переживала за каждый пост. Тогда и без того не очень комфортно чувствовала себя на испанском. А критика только добавляла напряжения. Я ужасно нервничала. Потом забила, перестала читать. А если и читала, то понимала, что люди не садятся, чтобы сказать что-то хорошее. Но вот за четыре года на beIN Sports не получила ни одного негативного комментария. Только счастливые и приятные.

– В чем секрет?

– Публика, культура. Стала работать на Америку, а американцы все такие радостные. Им не до негатива. Кстати, до сих пор многие из Штатов пишут. «Реал» выигрывает – с титулом поздравляют.

– Спортсмены к вам подкатывали?

– Да. И не ко мне одной, наверное. Посмотри, сколько журналисток выходят за них замуж. Это ведь не просто так происходит. Но не думаю, что об этом нужно говорить, называть фамилии. Могут неправильно воспринять, будут обсуждения.

– Вы начинали с баскетбола. Почему в итоге футбол?

– Это логично. В Испании все больны футболом.

– Один пример?

– Я переехала в Испанию в год, когда сборная выиграла чемпионат мира. Причем работать на La Sexte начала на следующий день после финала. Пришла впервые в редакцию – все поют и танцуют. В городе купаются в фонтанах. Раньше я жила в другом месте – во дворе находился огромный бассейн. Ночью он закрывался, но тогда люди выбегали из квартир, перепрыгивали через забор и в одежде бросались в воду. Дети, взрослые – все. Нереальное празднование.

Да здесь включаешь новости на обычных каналах, даже не спортивных, – полчаса говорят про две команды. С одной игры «Реала» или «Барсы» делают по пять репортажей.

– Такое возможно?

– Еще бы. Они очень много времени уделяют деталям: жесты игроков, их разговоры на поле, кто и как посмотрел, как отреагировали зрители, где и кого освистали. Все это не видно во время основной трансляции, но снимают отдельные камеры. Поэтому именно в Испании чаще всего появляются новости про отношения между игроками. Как-то даже я пострадала.

– Что случилось?

– Есть передача «День после…». В ней ребята отменно читают по губам и снимают всех исподтишка. Меня подловили, когда во время матча Роналду со всей силы дал по мячу, и он прилетел мне прямо в печень.

– Ой.

– От удара сразу искры из глаз посыпались. Я заплакала. А они как давай меня снимать, чтобы потом в программе показать. Но это еще ничего. На «Висенте Кальдерон» Филипе Луис мячом по голове засадил. Так плохо стало, что даже в больницу после игры поехала. Вроде ничего не повредила, составы команд и языки я помню, ха-ха.

В другой раз в «День после…» засняли, как я красила губы в микст-зоне, а телефон использовала в качестве зеркала. Постебались, назвали русской журналисткой.

– Русский спорт в Испании мочат?

– О нем просто не говорят. По ТВ уж точно. Здесь обсуждают только своих. В печатных медиа могут что-то написать, но нейтральное: факты такие-то, понимайте, как хотите. Например, в истории с Шараповой никто не утаивал деталей. Все объяснялось так, как и в России. Цензуры и запретных тем нет. Больше сказывается этика издания.

– Это что такое?

– Когда издание пишет о команде только хорошо и никогда плохо. Другое издание – наоборот. Но это не цензура, а традиции.

– До игроков добраться легко?

– Если ты из Испании, то очень сложно. Это касается любой команды. Иногда думаешь, что в каком-нибудь «Леванте» точно не откажут, но и с ними непросто. А у «Реала» вообще тысячи запросов – должно безумно повезти.

– В лиге есть игроки, которые стесняются журналистов?

– Скорее, более или менее разговорчивые. Из первых – Филипе Луис. Он отлично выражает мысли, понимает футбол. Никогда не отвечает заученными фразами. Такие же Торрес, Мойя. Из «Реала» – Рамос. Когда раньше приходил Хаби Алонсо или Касильяс, я сразу понимала, что получится классное интервью. С Хави легко.

– С кем трудно?

– Гризманн. Коллега брал интервью на его родном французском, я монтировала. И просто не знала, что использовать. Там все ответы по три-четыре слова. Вроде 15 минут говорили, а толком игрок ничего не сказал. Прям как в теннисе многие: «Мы должны играть агрессивно, показывать лучшую игру и не сдаваться». Хотя тот же Надаль хорошо говорит.

– Его любят испанцы?

– Больше того – молятся на него. Когда он играет, особенно в финале, страна сходит с ума. Рафу просто обожают. Он трудяга, всегда был зрел не по возрасту. Его успех пришел не только благодаря работе на корте, но и человеческим качествам, поведению. Если забыть о футболе, Надаль здесь номер один.

– А с учетом футбола?

– Зависит от клуба. Для мадридистов – Роналду.

– Почему он круче Месси?

– Тяжело сравнивать. Просто скажу, почему Криштиану такой. Во-первых, его человеческие качества. Он безумно вежливый, добрый. Участвует во многих благотворительных мероприятиях, причем об этом мало кто знает. Он ведь это не афиширует. Но иногда информация всплывает.

У него нет ни одной татуировки, потому что он постоянный донор крови и костного мозга. Или дети – Роналду их очень любит.

– Уверены?

– Конечно. Перед тем как выйти на поле, всегда поговорит с малышами-маскотами, пошутит. Нет такого, что к нему подвели ребенка, и все. Многие же просто берут за руку, постоят и до свидания. Но Криштиану другой, он общается с ребятами. И ты видишь, что у детей такие эмоции сразу. Сколько раз у меня слезы появлялись, когда я смотрела на этого счастливого ребенка. Вроде бы мелочь, но для маленького человека подобный момент больше, чем мир. Например, история с Полиной Хаерединовой перед матчем с Россией. На «Реал ТВ» мы даже сделали репортаж про нее.

– Что в плане футбола?

– Профессионал, фанат игры. Он настолько дисциплинирован, что не позволяет себе ни капли алкоголя. Никогда. Даже на всех празднованиях пьет апельсиновый сок и воду. Помню, как-то делала репортаж из ресторана, куда ходят игроки «Реала», и там тоже про это говорили. Криштиану строго соблюдает диету – не позволяет себе лишний кусок. А после занятий возвращается в дом, который оборудован нужной спортивной техникой, и продолжает тренироваться. Его достижения – это не только результат природного таланта. Это еще и его адский труд и фанатизм. Он – лучший спортсмен мира.

– Вы жили в четырех странах.

– Даже в пяти. Еще в Америке на третьем курсе университета. Поехала по обычной программе обмена – четыре месяца работаешь, один месяц можешь путешествовать. Я устроилась официанткой сразу в два места – днем шла в заведение типа «Макдоналдса», вечером – в ресторан. Но интересно не это.

– А что?

– Место, в котором жила. Это был остров между озером Гурон и Мичиган. Там вообще нет машин, люди передвигаются на повозках. Вызываешь такси – приезжает лошадь. Нулевая преступность. Население – всего 1000 человек, но летом приезжают много туристов и людей, чтобы поработать. Я поехала с подругой и отлично провела время. Недавно в фейсбуке наткнулась на надпись: «На острове Макино открыт сезон». Сразу такие воспоминания нахлынули.

– Чем вас зацепила Испания?

– Нравятся люди, стиль жизни, ценности. В той же Англии спрашивают как дела и не ждут ответа. В Испании по-другому, здесь все ближе друг к другу.

– К чему до сих пор не привыкли?

– Кушать по часам. Если я хочу в 12, это рано. Испанцы такие: «Уже обедаешь? Так еще не время. Мы же обедаем в 2-3». Помню, как из-за этого большая проблема возникла. Чтобы угодить всем странам, где показывают Ла Лигу, вещатели хотели поменять время некоторых матчей. Начинать их в 3 часа дня. Но это вызвало такой резонанс: «Мы же в 3 часа обедаем. Как будем игру смотреть? Мы же не сможем с родственниками встретиться».

– Ленивые?

– Это миф. Да, днем здесь все закрывается. Но не из-за лени, а жары. В какой-нибудь Севилье температура летом такая, что в обеденные часы нет людей ни в ресторанах, ни в магазинах. Делать сразу нечего – люди закрывают окна и спят. Отсюда и пошла традиция сиесты. Но лени нет. Наоборот, испанцы слишком много работают.

– Зарплаты соответствующие?

– Они маленькие, ха-ха. Как начался кризис, везде стало не ахти. Не только в журналистике.

– Сколько получает спортивный репортер? Не на «Реал ТВ», а в традиционном медиа.

– Точно не скажу. Просто слышала, что обычный, не особо известный – 1200–1300 евро.

– Этого хватает?

– Особо не поживешь, но можно снимать квартиру, питаться. Здесь вообще средняя зарплата 1500–1600 евро.

– Где условия нравились больше всего?

– В профессиональном плане на Eurosport. Разнообразная работа, никогда не чувствовала, что занимаешься одним и тем же. Плюс тебя уважали, заботились. Если видели, что грустишь, спрашивали, что случилось. И не просто из вежливости. Они хотели помочь.

– Каким образом?

– Когда понимали, что человек не очень мотивирован, сразу начинали его посылать везде – чтобы он делал больше репортажей. Они прекрасно сохраняли атмосферу в команде.

– Вы как-то рассказывали про одну традицию.

– Поцелуи? В Испании тоже целуются много. При встрече: привет, муа-муа. Но прям с каждым не нужно целоваться. А во Франции постоянно.

– Даже мужчины?

– Да. Там руки не жмут, только целуются. Приходишь на работу и должен пройти через каждого, чтобы поцеловаться. Иногда сидишь, занят, монтируешь. Кто-то заходит, а ты даже не знаешь, кто это. Но он возле всех останавливается и целуется. Ты не понимаешь, что человек хочет, но тоже целуешься. Ха-ха-ха.

– В России главной проблемой считается коррупция.

– Здесь тоже. Разоблачения начались три-четыре года назад и продолжаются до сих пор. Каждую неделю передают, как какого-то политика посадили за кражу, офшоры. Вот недавно у казначея правой партии нашли 22 миллиона на швейцарских счетах.

– Как-то вы сказали, что в России нет среднего класса: только бедные и богатые.

– Его не то что совсем нет, просто очень мало. Моя семья в России – все-таки средний класс. Но в основном людям не достает денег. Или они слишком богаты. Я и сама это знаю, и по рассказам.

– В чем проблемы русского спорта?

– Могу сказать, почему я потеряла интерес. Из-за допинговых скандалов. Я болела за Данилову, Лазутину. Они за восемь лет не проиграли ни одной эстафеты. И вдруг в Солт-Лейке их отстраняют. И лыжный спорт в России уходит на дно. Сразу. С того момента я перестала смотреть лыжи. Стало просто неинтересно.

– А биатлон?

– После Ярошенко, Юрьевой и Ахатовой – то же самое. Когда перед Сочи отстранили кого-то, я уже не вникала. Хотя сейчас скучаю по зимним видам. Хочется поработать на них, обсудить. А здесь особо не с кем. За восемь лет еще ни разу не встретила испанца, который бы следил за биатлоном. Хотя... Есть один. Тоже журналист и тренер по баскетболу.