Вечные категории футбола
В далеком 1995 году в рамках 1/32 Лиги чемпионов некогда славный волгоградский «Ротор» сыграл дома с МЮ 0:0 мало, кто надеялся, крепкой российской команде удасться пройти красных дьяволов, но, я помню, что смотрел параллельный матч и комментатор объявил, что на «Олд Трафере» после первого тайма «Ротор» ведет 2:0 – он еще добовил – это какая-то ошибка.
Итоговый счет 2:2 позволил волжанам пройти дальше и выбить знаменитый Манчестер из самого престижного турнира, голами отметились, уже сами ставшие легендами Владимир Нидергаус и Олег Веретенников. В составе «Ротора» был и воспитанник казахстанского футбола, экс-кайратовец Сергей Жененко. Сейчас он работает в Алматы.
– Сергей Николаевич, о вас слышно не много, вы личность не медийная, читателям хотелось бы узнать, чем занимается Сергей Жуненко после завершения профессиональной карьеры игрока?
– В прошлом году числился начальником команды ФСА «Воронеж», а в действительности помогал главному тренеру, Юрию Магдиеву, но через три игры его отстранили, и я исполнял обязанности главного тренера. Весной мне позвонил друг, предложил открыть в Алматы футбольную школу «Баязит». Сейчас у нас есть серьезные учредители, которые переживают за футбол, дальновидные, они хотят, чтобы детский футбол в стране развивался. На данный момент в группах около сорока человек разного возраста, от семи лет и старше, но широкого набора мы пока еще не делали.
– Ну, тогда к самому интересному. Вспомним ответный матч Лиги чемпионов 95-го года на «Олд Траффорд» против «Манчестера». Вот действительно, большое видится на расстоянии. Конечно, счет 2:2 уже тогда, сам по себе казался великой победой российского (в нашем случае всего СНГовского) футбола, «МЮ» был прекрасно укомплектован и претендовал на многое, но это, наверное, не казалось чем-то сверхъестественным – «Ротор» отличная боевая команда, просто большой успех. Но оглядываясь назад, понимаешь, что таких подвигов в нашем футболе было единицы (здесь опять вынуждены ассоциировать нас с Россией в некоторой степени только благодаря нашему собеседнику).
– А это все из-за того, что команда «Ротор» была не московская, а с периферии. Та стабильность, которую мы выдавали, мы же в чемпионате России постоянно занимали вторые-третьи места, финал Кубка, – в столице не любят периферию, это было так, есть и будет, наверное. А мы доказали не только характером, у нас действительно был классный коллектив.
– Команда была сильная, но когда ты едешь на «Олд Траффорд», ты, безусловно, подспудно допускаешь мысль об оценке своих сил. Вам, наверное, много раз задавали этот вопрос, но задам еще раз. Как вы оценивали себя, свои возможности, не просто пребывая в надежде при успешной игре зацепиться за счет, а уверенность, что вы не хуже и можете переиграть «МЮ» – эта мысль была?
– Уверенности не было, были шутки на эту тему. Конечно, задача не ударить в грязь лицом стояла, и мы понимали, что будем биться до конца, у нас коллектив просто был такой, он не позволял себе играть иначе. Патриотизм это одно, но помимо этого было огромное желание показать свои достоинства. Мы в любом случае ехали биться. Когда приехали, нам местные болельщики показывали 5:0, не буду лукавить – мы в карты играли часов до трех-четырех, волновались. Знали, что наша команда откровенно слабее, что у них на порядок выше организация, все игроки это осознавали без иллюзий. Лично мне, к примеру, было интересно сравнить, на что способен я. Знаю, что это такие же люди, у них две ноги, две руки, голова одна.(Смеется.) У кого как работает эта самая голова и ноги, проверим на поле.
– Осознание своей более слабой подготовленности, и при этом желание доказать себе, что ты все равно что-то можешь, – и есть главное отличие от многих современных футболистов, в частности от некоторых играющих в нашей сборной. Порой видишь, что они смирились со своим бессилием. Здесь, наверное, мы возвращаемся к нашему разговору о том состоянии в которое попало это поколение: когда ты не можешь ни физикой, ни организацией игры, по примеру западной модели комплексного подхода к тренировкам, основанного на богатой материально-технической базе, полностью сбалансированном и систематизированном тренировочном процессе показывать результат, схожий со сборной Турции; ну не получили эти парни такого футбольного образования и такой футбольной практики. А СМИ и власти пропагандируют нацеленность на западную модель спорта и принимают его идеологию, но должных условий для ее реализации пока не создает, вот это поколение и оказалось, в подвешенном состоянии. Как найти здесь выход?!
– Тут все дело в психологии команды, думаю. Мы, к примеру, знали, что с периферии, но были грозой авторитетов. Приезжая в Москву, мы не допускали других мыслей кроме как взять три очка, только выигрывать. Когда на протяжении отдельного периода времени у тебя есть стабильность – вырабатывается психология победителя, это реальная вещь. Для людей, обладающих этой психологией, уже неважно, «Манчестер» тебе противостоит или «Окжетпес», ты выходишь побеждать и показать свою игру, вопрос стоит уже о качетсве игры. У каждого свои причины для победы, но у каждого они в этом случае есть.
– Это всего лишь пресловутая ответственность перед самим собой?
– Естественно. Это желание играть и показать себя. Если молодой футболист хочет расти и ждет, что его пригласят в хороший клуб, он должен показывать это в каждой игре, тренировке. Ситуация со сборной Казахстана аналогичная – если ты выиграл один матч с Сербией, но больше ничего не демонстрируешь, внимание обращать не будут. Стабильность, прежде всего, а стабильность это следствие самоотдачи, «терпение и труд все перетрут». Это закладывается еще в детском возрасте, и первый тренер играет большую роль. Мне здесь повезло: Хаджи-Мурат Ибрагимов не только тренер с большой буквы, но и тонкий психолог и педагог.
– А как тренеру настраивать на матч вообще, когда не все ладится, и в частности как вас Прокопенко настраивал на ответный матч на «Олд Траффорд»?
– Есть знаменитая история на этот счет. Когда мы в раздевалке собрались, размявшись уже, получить последнее напутствие, он, входя к нам и видя всеобщее напряжение на лицах, для разрядки спросил: что самое главное в танке? Мы молчим или выдаем несмелые версии, дескать, башня, пушка, механик, наводчик и т.д. Он говорит: нет, не то, самое главное в танке – не обделаться (вынуждены заменить оригинал Прокопенко на литературный эквивалент. – Прим. ред.). Вот и все. Мы вышли и после первого тайма выигрывали 2:0. А по большому счету искусство тренера в настрое команды в нелучшие времена – это субъективное качество. Он, безусловно, психолог, и к каждому он подбирает свой ключ, ведь коллектив состоит из характеров, а чем одареннее личность, тем характер сложнее – у каждого свое воспитание, менталитет, каждый приехал из своего региона и т.д. А он, как дирижер, должен, дергая за каждую ниточку, настроить весь организм. К кому-то подойти на ухо шепнуть, чтобы тот не ушел в себя, не «расстроился», другого подбодрить, на кого-то прикрикнуть, выбрать, что сказать прилюдно, и притом это нужно делать сию секунду, вот вам искусство тренера налицо. И он не столько должен быть великим футболистом, тот же Моуринью – не футболист, но должен видеть возможности каждого и совместимость игроков на поле, португалец делает точечные покупки – и команда преображается. Это как построить дом, к примеру, есть прораб, который знает своих рабочих, он же не поставит тех, кто кладет кирпич, месить бетон и маляра не поменяет, каждый должен делать свою работу. Кто-то быстрее бежит, кто-то быстрее прыгает, у кого-то удар сильнее, и тренер расставляет их, как видит, и ни один тренер никогда не расскажет, как он видит футбол. По большому счету, все написано в книжках, казалось,прочти – и ты тренер уже, все, но искусство тренера в его виденьи и опыте, чего он никогда не выдаст.
– Иностранцам в этом отношении труднее, все же языковой и культурный барьер никто не отменял?
– С одной стороны, у иностранца нет ответственности по большому счету, он в любой момент может уехать. Если он знает местную культуру или у него хорошие авторитетные помощники, такие, например, были у Хиддинка в сборной России, то это в принципе выполнимо, и эффект может быть не меньше, чем при родном тренере, но это должен быть специалист высокого класса. Но у Хиддинка было условие: вы мне помогаете, а я руковожу процессом, и никто не заходит в раздевалку из тех, кому там в принципе делать нечего. Это исключено – вмешиваться в тренировочный процесс, это дикость. Президент появляется в двух случаях: либо когда дает деньги, либо когда хочет встряхнуть, подстегнуть команду, все остальное не его забота – он должен эти деньги зарабатывать. Если ты поставил тренера, значит, ты ему доверяешь, и не мешай ему работать. Даже легкое замечание ощущается порой как давление, это тренерскому процессу мешает. Часто президенту, конечно, интересно самому участвовать, доходит до смешного, когда он видит, что за рубежом люди питаются по-другому, он начинает навязывать другой рацион, но нужно же учитывать особенности региона, у меня такие случаи в «Воронеже» случались.
– Не секрет, что в Европе игроков готовят, словно в лабораториях: размещая на их мышцах датчики, по результатам которых компьютеры рассчитывают тренировочный процесс и систему питания – все на молекулярном уровне. Время идет, а ситуация в нашем футболе к лучшему не меняется, со стороны федерации и властей широких шагов почти не делается, кроме обильных обещаний. Специалисты про деградацию в нашем футболе знают, полагаю, догадываются и многие болельщики, но почему-то СМИ не слишком часто об этом напоминают, все как бы само собой подразумевается, и широкие людские массы думают, что наш футбол движется в направлении развития, а он в целом все стремительнее катится в пропасть. И чего мы хотим от наших футболистов, когда они проигрывают в физической, тактической и всевозможной подготовке? Мы должны признать, что им, чтобы победить, нужно совершать самые яростные подвиги, иначе результат не придет в принципе, должны признать это на государственном уровне и не ждать в ближайшем будущем положительных сдвигов и серьезных успехов, по крайней мере в футболе…
– Подобная система нагрузок была еще в донецком «Шахтере» в 98-м году: на груди футболиста датчик, на руке часы, рядом сидит специальный человек с компьютером. Количество оных доходило до пяти человек. И все это дело считается, анализируется. В Европе на тот момент это уже давно было. Подобные подходы зависят и от развития страны, и от менталитета, это все взаимосвязано. Это профессионализм, отношение к футболу, называйте как хотите. К примеру, простая вещь – там человек, заканчивая с футболом, защищен на государственном уровне, он может зарабатывать деньги своей профессией, он не брошен, а у нас все иначе – закончил, и ты предоставлен самому себе и к тому же еще и не приспособлен зарабатывать. Мы болтаемся между западным миром и отсталым обществом, и нужно иметь мужество признавать ошибки, наши футболисты не готовы выигрывать, но сколько ни нахожусь в Казахстане, часто вижу этот момент – здесь не принято признавать свои ошибки. Тут всегда есть причины, сотни причин оправдания: это мешает, этого нет, этого не дали. Но пока мы не признаем, что пока не начнем двигаться к определенной цели, ничего конкретного не добьемся. Это все создается по крупинке. Система, оставшаяся от Советского Союза, подверглась в известное время игре под названием перетягивание канатов, и превратилась сегодня в игру «я хочу портфель», это, к сожалению, в Казахстане так и осталось – многие хотят не заработать, а получить. В России сейчас от этого уходят, создается множество детских школ, но до европейского уровня они еще не дотягивают. Надо понять, что не бывает так, что старший сказал – и все строем пошли к светлому будущему, у каждого человека есть мнение, и нужно создавать условия для совместной работы. Бывают ситуации, когда все понимают, что делают что-то неправильно, но делают все равно, как старший сказал. Посторонних людей в футболе много сейчас, и это неправильно, и все могут видеть, к чему подобные «игры» приводят.
– Может быть, уважение будет заключаться как раз в том, чтобы иметь мужество сказать, что ты делаешь что-то неправильно, а не замалчивать проблему, именно потому, что ты этого человека уважаешь?
– Вполне. Но дело ведь вот в чем. Сейчас люди совершенно не умеют воспринимать критику. Оттого и современная критика носит маску полушуточную, человек должен извернуться так, чтобы, донося мысль, не потерять своего места, я никогда не держался за свое место и не жалею об этом. Еще, кстати, одна вещь бросилась в глаза, когда я играю с молодым поколением, – это то, как много они бьют сзади по ногам, в мое время это было дикостью и трусостью. И я со своими детьми в футбольной школе постоянно общаюсь, я хочу воспитать их так, как воспитывали меня в свое время. Постоянно говорю с ними об уважении. Доношу до родителей, что не все станут футболистами, и родители мне доверяют, говорят – лепи. Детям всегда стараюсь донести, что не нужно поспешно судить о человеке по статусу, не важно, что о нем скажут, пока сам с ним не познакомишься, не выводи своего мнения о нем. Еще, если ты занимаешься любимым делом и получаешь от этого удовольствие, нужно это делать, помня, что ты это делаешь для людей, ты в любом случае играешь для людей. Тот, кто забивает голы, о нем пишут газеты, он на слуху, но один он – никто, в любом случае это результат командных усилий. В каждом забитом голе помимо 11-ти человек на поле участвуют еще и скамейка запасных, повара, которые кормят, массажисты и т.д. Все участвуют. Каждый человек делает свое дело и, в общем, это вклад в одно большое дело. А тренер как дирижер должен руководить этим оркестром.